Осколки легенд. Том 1

И ведь даже любовника нет, вот до чего докатилась! Хотя — откуда ему взяться? Острый язык, завышенная самооценка, никому кроме нее не нужные принципы и грозный папа — этого оказалось достаточно для того, чтобы распугать сначала охотников за приданым, потом правильных мальчиков из «своего круга», а после и всех остальных особей мужского пола. Даже свахи обходили стороной их дом — кому охота чувствовать себя дурой? А Елена этих дам с особым удовольствием препарировала, ибо мошенниц не любила никогда, это наследственное.

В результате — новогодняя ночь в одиночестве.

А еще было крайне неприятно думать о том, что впереди десять дней безделья, ее деятельная натура противилась пассивному лежанию на диване и блаженному ничегонеделанию. Ну — на лыжах покатается. Ну — с подругами мартини попьет. С сестрицей, стрекозой эдакой, повидается. И — что потом? Скука. Кому нужны эти десять дней? В редакции куда веселее было бы.

Елене нравилась нынешняя работа, ей там было интересно. И коллектив нравился, он представлялся девушке эдаким Ноевым ковчегом, в котором собрались вместе самые разные человеческие характеры. Два веселых гуся — Самошников и Стройников, карьеристка Соловьева, тихоня Ксюша (правда, Шелестова подозревала, что в душе у этой незаметной девушки живут такие страсти, что не дай бог), флегматик Петрович и вещь в себе Таша — как будто какой-то проказливый чорт шутки ради смешал в одном флаконе все оттенки человеческих характеров.

А ведь еще есть Харитон Юрьевич и Виктория Евгеньевна, это особая статья. Пошарпанный саркастично-циничный философ и пронырливая провинциалка — эта пара занимала ее с самого начала. Они были прикольные, точнее — таковой была Вика. Она так трогательно ограждала от всех своего пожеванного жизнью избранника, так усиленно столбила территорию, что Лена просто не могла отказать себя в удовольствии при каждом удобном случае ее подколоть. Ну — забавно же! Грех такое развлечение мимо себя пропускать!

Впрочем, Никифоров Елене нравился. Не как мужчина — он был не в ее вкусе, по крайней мере, так она сразу решила для себя. Но как собеседник — очень и очень. Ироничен, эрудирован, не чурается словесных парадоксов и не слишком зациклен на себе. Последнее Лену особо радовало — среди ее круга общения самолюбование являлось нормой вещей. А еще ему глубоко было наплевать на то, кто ее папа и сколько у него денег. От этого Елена вообще отвыкла, она всегда была «дочкой того самого Шелестова» и почти никогда «Еленой Шелестовой». Даже в «Белом знаке» тот козел хотел не ее трахнуть, а отца, пусть и в ее лице. А может — его деньги? Она выяснять тогда не стала, не до того было. Когда стало ясно, что слова не помогут и этот идиот завелся всерьез, то она просто саданула ему коленом куда следует, а после в лучших традициях сдала незадачливого ловеласа совету директоров, благо его председатель для нее был просто «дядей Славой» и знала она его с детства.

Стучать Шелестова не любила и не умела, но тут овчинка стоила выделки. Было понятно, что она не первая такая у этого засранца, который громче всех орал, что здесь, в «Белом ветре», адюльтер недопустим. Просто остальные не могли его наказать, — а она могла.

Только из «Белого знака» она ушла, причем в никуда. Нет, слова бы ей никто не сказал, более того — в тот же день предложили место на постоянной основе, но за спиной сотрудники шептались бы, скрипели чешуей, как змеи. Ей всегда было плевать на народное мнение, это да. Да и то, — она — это она, а народ — это кто? Это все сразу, а значит — никто. Но она все равно ушла. Ибо — нафиг.

И попала в этот самый смешной «Вестник Файролла». После здания в Москва-Сити, блеска стекла и металла, просторных рекреаций и костюмов от «Канали» — обшарпанное строение на окраине города, коридоры, в которых завывает ветер, и самая странная в ее жизни компания. И что удивительно — именно это место оказалось тем самым, в котором она себя чувствовала как дома. В первый раз в жизни она была самой собой и занималась тем делом, которым хотела заниматься. В это не верил никто, особенно отец, он вообще не понимал, зачем ей это все нужно. Но, впрочем, против тоже ничего не имел, — хочет дочка работать — и слава богу. У остальных-то они только деньги тратят на никому ненужную благотворительность да собачек под мышкой таскают, а его вон каждый день на службу ездит. Пускай поразвлекается, пока замуж не вышла.