Осколки. На острие боли (СИ)

Я тихо выдохнула, и мои руки упали вниз вдоль в тела. От облегчения мое тело размякло, и я осталась стоять на пороге зала, никем не замеченная. В то же время разговор напротив меня продолжался.

– Я так долго искал тебя, Иришка моя, – простонал мужчина, голос у него был низкий, бархатный, и мать поплыла, обхватывая его руками сильнее. Я даже видела, как у нее дрожали руки.

– Ты должен был сразу мне всё рассказать, Медведев! – крикнула она в сердцах и заплакала. В ее голосе отчетливо звучала горечь напрасно прожитых лет.

Медведев… Медведев… Что-то знакомое. Пока я перекатывал фамилию на языке, всхлипы ее прекратились, и я еле смогла разобрать, что она сказала следом.

– А эта Дана, гадина такая, ведь даже доказательства мне показала, что ты теперь с ней. Я дурой была молодой, поверила ей и назло тебе замуж вышла. Если бы вернуть время вспять…

– Не говори так, Ириш. У тебя две прекрасные дочери. Измени ты прошлое, и была бы только Алина. Что ни произошло, то к лучшему.

– Нет! Тогда бы Сонька была твоей дочкой!

– Разве это принципиально? Главное, что она твоя дочь, – резонно заметил этот Михаил.

Я оцепенела, когда мать промолчала, и вся скукожилась, чувствуя, как к уголкам глаз подкатили слезы, а в горле запершило от горечи и боли. Я наконец вспомнила, откуда мне знакома фамилия “Медведев”. Тогда, в пылу родительской ссоры, отец прокричал ее: “Может, ты запамятовала, но Алина Отрадная, а не Косорукова и уж тем более Медведева”.

Получается, это тот самый биологический отец Алины, которого мать так сильно любила, что не смогла забыть даже спустя почти двадцать лет.

– И что теперь делать, Миш? Как я скажу Алинке-то? Она ведь уверена, что ты бросил меня беременную, а вдруг не примет тебя?

Когда мама начала говорить, я подумала, что она хоть что-то скажет об отце, но все ее мысли, по-видимому, вертелись лишь вокруг Алины, Михаила и себя. Она говорила так, будто они втроем – семья. А я и отец так… Сбоку. Ненужные и отверженные.

Я не выдержала и всхлипнула, когда в очередной раз набрала в легкие воздуха. Пара меня услышала. Мама, как только увидела меня, сразу же вырвалась из чужих объятий и подскочила, словно ужаленная пчелой. Ее глаза испуганно расширились, и она в тревоге переводила взгляд с Михаила на меня. Он же поднимался с дивана медленно и уверенно, будто не он только что утешал мою мать в доме, который принадлежал моему отцу, Георгию Отрадному. Законному мужу Ирины Отрадной. Надолго ли?

– Софа, детка, это не то, что ты подумала, – затараторила мама. – Это мой давний друг со студенческих времен. Познакомься. Михаил Медведев.

В глазах этого мужчины отразился скепсис. Он, как и я, был удивлен ее словами. И дураку понятно, что я всё слышала и знаю, как обстоят дела на самом деле.

– Это отец Алины. Я поняла, – пожала я плечами и прикусила щеку изнутри. Боль ненадолго отрезвила, и я передумала плакать. Не хочу показывать, как сильно меня ранило происходящее. Всё равно никому до меня нет дела, и это ничего не даст.

– Сонь. Я… – сказала мама и замолчала. Не знала, что еще сказать.

Она с надеждой глянула на Михаила, будто тот мог помочь ей объясниться со мной, но что он мог сделать?

– Я пришел повидаться с Алиной, Софья, – всё же попытался он сгладить ситуацию, и его голос окончательно вытащил меня из оцепенения.

Я развернулась и на всех парах выскочила из дома. Дверь я, как оказалось, не закрыла, и уже буквально через минуту я преодолела все лестничные пролеты и выбежала на улицу. Мне срочно нужно побыть наедине. Переварить всё, что я увидела и услышала.

Не помню, как я очутилась в парке, около озера, на берегу которого плавали уточки.

– Простите, но хлеба у меня нет, – всхлипнула я и развела руками.

Хотелось упасть на землю и разреветься, но стыд во мне был слишком силен, чтобы я могла позволить себе сделать это на людях. Как вдруг сзади раздался голос Ника. Я даже не удивилась его появлению. Он, словно ясновидящий, появлялся строго в нужный час в нужном месте.

– Зато у меня есть, Софья Георгиевна.

Глава 19

Может, это было провидение, может, судьба, но Ник появился именно в тот момент, когда мне сильнее всего нужна была чья-то поддержка. И я сама не заметила, как вывалила на него все семейные проблемы и свои страхи.

– Боишься, что родители разведутся? – спросил он у меня, протягивая очередной кусок хлеба.

Утки уже наелись и не дрались за каждую крошку, а медленно подплывали к еде, словно нехотя оказывали нам услугу.

– Не знаю, – ответила я и пожала плечами.

Задумалась над его вопросом. Чего я боюсь?

– Развод родителей, Соф, всегда стресс, этого страха не нужно стыдиться. Жизнь детей, сколько бы им ни было лет, навсегда меняется. А уж если предки снова женятся, то это атас. Привыкай к их новым избранникам, хочешь или не хочешь.

– Так говоришь, будто твои родители разведены.