Осколки памяти

Когда Ник покинул ее спальню, Кристина почти сразу же обнаружила, что чувствует себя на самом деле довольно сносно, а слабость, охватившая ее часом ранее, бесследно исчезла. Но ей не хотелось беспокоить Ника, и она решила постараться заснуть, как и собиралась.

Однако сон никак не шел. Поэтому Кристина просто лежала в постели, слушала потрескивание поленьев в камине, считала острые язычки пламени и пыталась представить себе чудо. Сейчас она сама была, словно ребенок: маленькая, потерянная, ведомая, живущая только настоящим, без четко осознанного прошлого, зато с невероятно расплывчатым и от этого страшноватым будущим.

Она в очередной раз отогнала от себя грустные мысли, ведь в Рождество всем положено радоваться: и взрослым, и детям, и таким, как она.

Каким «таким», интересно? И что за мысли лезут в голову?

Ну вот, опять!

И она поступила совсем по-детски: свернулась под одеялом калачиком, обхватила руками колени и оставила грустные размышления. За детей всегда думают взрослые, решают, каким будет их завтрашний день. А у нее был Ник, надежный, заботливый, любящий Ник, на которого можно положиться даже в таком сложном деле, как создание будущего. В ее случае будущего без прошлого.

Ну и что, зато с ним!

Кристина невольно улыбнулась: надо же, пыталась представить себе рождественское чудо, а перед глазами появился образ Ника, как ответ на ее невысказанную мольбу о чуде. Утром он, как всегда, зайдет к ней, и после завтрака они пойдут гулять, может, по льду замерзшего озера, может в заснеженный ельник.

Какая разница, куда идти, главное – с ним…

Она лежала и думала о Нике. Для этого вовсе не требовалось усилий, как, например, выстроить в ряд крошечных снежных овечек, не нужно было расслабляться и сосредотачиваться на собственном дыхании: мысли текли естественно, и ей сразу стало спокойно и комфортно. А ведь все-то нужно было подумать о нем.

Снова.

Кристина не переставала думать о нем с момента своего пробуждения после автокатастрофы, заполняя пустоту своих воспоминаний, замещая их отсутствие мыслями об одном человеке. И, странное дело, этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы она сразу нашла точку опоры, приняла новую для себя действительность, новую себя в этом мире.

Потому что рядом был Ник.

Он один стал для Кристины целым миром, ее миром, затерянным среди заснеженных лесов на берегу замерзшего озера. Она готова была изучать этот мир, слушать его сердцебиение, следовать его законам. И ни на одну секунду не сомневалась, что поступала верно.

Бог с ними, с воспоминаниями о работе, друзьях, соседях и прочих маловажных вещах. Ничего, по сути, не значащие по сравнению с тем, кто находился рядом с ней, они все разом отошли на второй план, и не о них Кристина сожалела. В данный момент она вообще ни о чем не жалела. Ну, может, была одна вещь или две, в которых она не признавалась пока самой себе, но это все могло подождать.

Потому что рядом был Ник.

Ее отношение к нему претерпело грандиозные метаморфозы, да что там метаморфозы, целая эволюция произошла в ее сердце всего за несколько дней.

Сперва она окаменела от напряжения и страха перед абсолютно незнакомым ей человеком. Испытала непередаваемый ужас, когда услышала, что он, Ник Вуд, на самом деле ей не чужой, и не просто не чужой, а самый близкий ей человек. Она боролась с собой, принуждая себя поверить в это, но скоро, очень скоро обнаружила, что в этой борьбе нет никакой необходимости, что все происходит само собой, вполне гармонично и естественно. Страх, настороженность, а за ним и недоверие ушли, растворились в его бесконечной доброте и терпении.

Ник больше ни разу даже не намекнул на то, что она его жена, словно берег ее от лишних потрясений, помня о том, какая реакция последовала на его слова в первый раз. Он берег ее от всего дурного, что могло ей навредить, расстроить, ухудшить ее состояние. Он заботился о ней с такой нежностью, что Кристина полностью доверилась ему.

Сердце подсказывало ей, что Ник не лгал, что они принадлежали друг другу и были частью друг друга. Он не мог лгать. И она ему верила. Верила, что все будет хорошо, все вернется, станет как прежде или даже лучше.

Все уже замечательно.

Потому что рядом был Ник.

Лишь одна вещь все еще смутно беспокоила Кристину. Она чувствовала в Нике грусть, тщательно скрываемую, но все же временами прорывающуюся тоску, какую-то тайную муку, к которой он ее не допускал. Она почти убедила себя, что все дело в ее состоянии и тревоге Ника за ее здоровье. Но иногда, замечая в его глазах тень той самой затаенной боли, опять начинала в этом сомневаться.

Понять Ника, помочь ему, – вот что было одной из тех двух вещей, о которых Кристина мечтала сейчас, свернувшись клубочком под теплым одеялом и глядя на огонь в камине. Хотя, может, она просто сгущает краски и видит то, чего нет на самом деле? Даже если и так, первое рождественское желание она уже сформулировала.

А второе желание…

Кристина спрятала внезапно зардевшееся лицо в подушку. Нет, наверное, для Рождества это желание не совсем подходящее. Она и так слишком размечталась.