Осколки серебра и льда

Но к чему сейчас эти выводы? Неван по-прежнему угрожает Ауруму независимо от того, является ли он марионеткой королевы. Он не успокоится, пока не захватит Аурум. Он беспощаден, жесток и холоден. Только вот…

– Верис, – голос отца эхом разносится по рядам полок. Он замечает меня прежде, чем я успеваю откликнуться. Как всегда, он мельком смотрит на детскую книжку в моих руках, будто не зная, как реагировать. – Готова?

Я отталкиваюсь от оконной рамы.

– Да, конечно. Я уже иду.

Неван спас меня. Он мог позволить мне умереть в долине ледяных драконов, и в этом случае зимнее королевство признало бы его победителем, а меня – его женой. Правда, уже мертвой женой, но все же. Столько раз он мог оставить меня на произвол судьбы, столько раз уверял, что ему безразлично, что со мной будет дальше, а в итоге все же поставил мою жизнь выше своей власти. Почему же я сразу не поняла этого?

– Лейтенант Дарвелл сомневается в нашем плане, поэтому… Верис, ты слушаешь?

Тереблю платье. Воспоминания о мимолетных моментах, когда я чувствовала себя одним целым с Неваном, переполняют меня. Может быть, его сердце уже тогда начало понемногу оттаивать. Может, еще есть надежда, есть способ закончить многовековую войну без кровопролития. Способ спасти и его. Того мальчика, которым он был, и того фейри, которым в итоге стал: прячущимся за ледяной стеной, на которую я могла лишь бросать мимолетные взгляды.

Отец берет меня за руку.

– Что с тобой сегодня происходит? Я так тобой гордился в последние дни. Теперь нам нельзя отступать. Это не игра, Верис. Если вдруг ты передумала, останавливаться уже поздно.

С тех пор как прибыла в Аурум, я чувствую себя неуютно. Будто это больше не мой дом. Время найти свой путь. Хоть раз в жизни идти своей дорогой. Но сражения и кровопролитие – не мой путь, как бы я ни пыталась убедить себя в этом. Я не могу бросить в беде фейри, которых люблю. Не могу допустить, чтобы Сиф и Элирию, Роуэна, Халдана и Эквина, всех, кто был так добр ко мне, хотя я была их врагом, убили. Не могу допустить гибели Энцекиаль, Майи и других обитателей Вентурии, которые страдают от проклятий Эвелун. Я хочу защитить их так же, как и мой народ в Ауруме.

– Дай мне полгода, – я хватаю отца за рубашку и смотрю на него с мольбой. – Пожалуйста, отложите военный поход на Ригос на полгода.

Его брови удивленно ползут вверх.

– Мы не можем медлить ни дня. Поверь, я бы и сам очень хотел, чтобы ты как следует отдохнула, потому что одной Мердане известно, что тебе пришлось пережить, но…

Я немного встряхиваю его.

– Нет, ты не понимаешь. Я возвращаюсь в зимнее королевство. Я покончу с проклятием без кровопролития. Ни фейри, ни люди не пострадают.

На щеках отца выступают красные пятна, и растерянность уступает место гневу.

– Это безумие. Я не отпущу тебя одну в зимнее королевство, теперь, когда у нас, наконец, есть план.

– О, ты о плане, который в кои-то веки не ложится на плечи невинных девушек, которых ты использовал как шахматные фигуры? – фыркаю я. – Потому что до сих пор ты не колебался, отправляя нас на верную смерть.

– Ты забываешься. Ты не можешь остановить проклятие. Он знает о Поцелуе Дафны, твоем единственном оружии. Больше тебе делать нечего. Кроме того, чтобы поделиться своими знаниями о врагах и помочь освободить Аурум.

– Ты еще не все обо мне знаешь, – в моем голосе слышится что-то темное, и на мгновение отец умолкает. Пусть же посмотрит на свою дочь, которую он пока не узнал достаточно с тех пор, как она вернулась. Я поднимаю руки и вызываю лед, даже если это рискованно. Сверкающие кристаллы кружатся вокруг меня.

– Как ты можешь… Что с тобой случилось? – в ужасе шепчет он и отступает.

Я опускаю руки, и ледяные кристаллы исчезают. Не хочу его пугать. Лишь хочу, чтобы он понял. Пусть знает, на что я способна.

– Вы заставили меня посвятить всю свою жизнь этой одной задаче. Вы послали меня в зимнее королевство и почти все время держались на расстоянии. – Взгляд отца смягчается, и он открывает рот, чтобы возразить, но я продолжаю: – На этот раз я хочу отправиться в зимнее королевство на своих условиях. Я уйду, неважно, позволишь ты или нет, и если ты пошлешь воинов, я буду на стороне фейри. Но если ты когда-нибудь по-настоящему любил меня, дай мне эти полгода.

Он долго изучает мое лицо, и я могу только догадываться, о чем он думает. Я помню слова Невана. Злых нет. Есть только люди, которые пытаются справиться со своими проблемами. Тем способом, который они знают, и теми средствами, которыми они располагают. И у моего отца есть свои средства, как и у меня свои. Теперь остается только вопрос, сможет ли он довериться моим.

– Два месяца, – наконец говорит он, переводя дыхание, и в глазах его мука. – Даю тебе ровно два месяца.

Торжествующие слезы горят в уголках моих глаз, и я бросаюсь в объятия отца.

– Я не подведу тебя, – шепчу я. На этот раз мой план сработает.

Душистый горошек и празднества

Первое июня

Неван