Осколки (СИ)

А ведь еще несколько дней назад она, Кэлен, была абсолютно, категорически счастлива! И все казалось таким простым и понятным. Она просто любила Кару, что тут непонятного-то, ну? Черт, почему «любила»? В самом деле, Кэлен что, разлюбила Кару из-за того, что та нарушила договоренность? Ну да, да, серьезно так нарушила, но… ведь и понять её можно. А что, сама Кэлен в такой вот ситуации, на месте Кары удержалась, не нарушила бы договоренности? Вот то-то и оно. И не разлюбила она Кару из-за этого. Ни из-за этого, ни из-за её, Кары, жестоких, несправедливых слов. Обиделась? Да. Разозлилась? Несомненно. Разлюбила? Нет. Категорически нет. Не разлюбила и не собирается. Да не сможет же просто, ну.

Кэлен пробовала себя накрутить, настойчиво, насильно возвращаясь к той неприятной, да что там — убийственной — сцене, заставляя себя вспоминать жестокие, несправедливые обвинения, оскорбления… А вспоминала теплый взгляд зеленых солнечных глаз... улыбку, нет, намек, обещание улыбки на вкусных губах… сердитое пыхтение, такое трогательное, что даже сейчас, просто вспоминая, Кэлен плавится от нежности… и тихий голос, рассказывающий забавную историю, одну из множества. Кара потрясающе рассказывает что угодно — и так же потрясающе слушает. С Карой Кэлен может часами говорить обо всем на свете… С Карой Кэлен всегда чувствует себя интересной. Важной. Как будто бы она, Кэлен, тоже потрясающий рассказчик. Хотя Кэлен знает — правда, знает же, ну, — что рассказчик она так себе, посредственный. Беседу поддержать может, да. Но чтобы вещать полчаса без перерыва, шпарить, как по писаному? Ни с кем никогда такого у Кэлен не случалось. До Кары. С Карой она, Кэлен, превращается в златоуста, ни больше, ни меньше! С Карой она вообще чувствует себя иначе, не так, как с другими. Интересной, важной… да восхитительной, черт возьми! Необыкновенной. Самой лучшей. Единственной. Любимой… желанной. С Мэйсон она тоже чувствует себя желанной, о, еще какой желанной-то! Но и только. А с Карой – именно любимой. А главное, главное-то, что и Кара для неё, для Кэлен, тоже ведь такая — необыкновенная, восхитительная, единственная, желанная. И любимая, да. Совершенно точно любимая. Разве может это изменить какое-то там дурацкое нарушение договоренностей? И злые слова обиженной девочки? Её любимой девочки… Черт побери, она ведь тоже ранилась, её глупая Кара! Ну да, да, сама виновата, не нужно было… смотреть… А с другой стороны, она же, наверно, и не ожидала… такого «выступления» Кэлен… Конечно, она ранилась. Господи, да представить страшно, как ей больно было! Кэлен вздохнула. Ну вот, теперь она жалеет не себя, а Кару. И все еще понятия не имеет, категорически не знает, как теперь жить дальше… Что делать?

— Переживаешь, Амнелл? — Мэйсон бесцеремонно — и традиционно, конечно же, — прервала её размышления. Кэлен вздрогнула, — тоже традиционно, ну, — огляделась: служебная парковка возле Управления. Посмотрела на Мэйсон:

— Давно стоим?

— Минут десять.

— И ты все это время сидела и молчала?

— Да, — она ухмыльнулась беззлобно, пожала плечами. — За тобой интересно наблюдать.

— Серьезно? — Кэлен вздернула брови. И снова она не знала, то ли плакать, то ли смеяться. — Интересно наблюдать?

— Ага. Все твои страдания у тебя на лице отражаются. Знаешь, как немое кино.

— Мэээйсон, — Кэлен закатила глаза. И улыбнулась все же — разве можно на такое злиться, ну? — Ты просто невозможно деликатна.

— Говорю, как есть, — снова пожала плечами. И чуть склонила голову вправо, глянула, кажется, даже с сочувствием — если Кэлен не почудилось, конечно: — Переживаешь из-за вашего разрыва?

— Да, переживаю.

— Но ведь она тебя оскорбила, Амнелл.

— Да, оскорбила… но я все равно её люблю. И хочу быть с ней.

— Почему? — и пояснила в ответ на недоуменный взгляд: — Почему с ней, а не со мной, например? Чем она лучше?

Кэлен оцепенела на мгновение: она не ослышалась сейчас? Мэйсон смотрела вопросительно, с таким напряженным ожиданием, что… снова вдруг шевельнулась жалость к ней. Или нежность? Бог его знает… Кэлен взяла её, Мэйсон, за руку, улыбнулась:

— Ничем. Она не лучше тебя, просто… другая.

— Если не лучше, почему ты предпочитаешь её? — и добавила, прямолинейно: — Амнелл, я не ревную, я пытаюсь понять.

— Да… подозреваю, про ревность ты тоже знаешь только в теории.

— Ага. Так почему она, а не я?

— Она меня любит, — Кэлен улыбнулась обезоруживающе.

— Уверена? — Мэйсон нахмурилась, не сердито, а задумчиво, что ли… Или даже… Да, вот: озабочено, точно. Словно переживала за неё, за Кэлен.

— Ну… до сегодняшней ночи я думала, что уверена. А теперь… даже и не знаю… — усмехнулась довольно грустно, отвернулась к окну. Повторила: — Не знаю, Мэйсон… думаю, все же любит. Она злится на меня, да. Но ведь… я ей изменила. Так что она имеет право злиться.