Осколки (СИ)

Сколько она так сидела, прижавшись спиной к двери, захлебываясь, почти умирая? Бог его знает… Кэлен показалось, вечность. А потом слезы иссякли. Внезапно, без предупреждения, просто — раз, и она перестала реветь. Будто кто-то повернул вентиль и перекрыл поток. Так неожиданно, что Кэлен даже испугалась, когда внутри наступила тишина, абсолютная, глухая… благословенная. Кэлен замерла, посидела, недоверчиво прислушиваясь —, а ну как это лишь пауза? И стоит ей, Кэлен, только шевельнуться, слезы вернутся, и боль с собой приведут, и обиду с отчаянием? Но, кажется, тишина сдавать позиции не собиралась. И Кэлен очень осторожно, словно боясь расплескать её, эту тишину, подняла себя с пола и повела в комнату. Я не буду больше думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра… когда сама решу, что оно, это завтра, наступило. Это единственное, что звучало в благословенной внутренней тишине, пока Кэлен раздевалась, стелила постель, забиралась под одеяло. Я подумаю об этом завтра… или никогда. Я устала от этого. Так что сейчас — сейчас спать, просто спать, провалиться в черноту, без снов, без чувств, без ощущений, без боли… Почти умереть. Вот и все, что Кэлен хотела.

====== Часть 28 ======

Телефон вопил. Некогда любимая песня, опрометчиво установленная в качестве рингтона, настойчиво и беспощадно вторгалась в благословенную тишину ночи, выдергивая Кэлен из ее пусть тяжелого, но зато умиротворенного — и без снов, самое главное же, ну! — забытья. Выдергивала обратно, в жизнь, возвращая память, а с ней — боль. Какого ж черта, а! Кэлен застонала, заворочалась, выпутывая из одеяла руку, потянулась к полу — кажется, настырная и уже совсем, категорически не любимая мелодия доносилась оттуда. Нашарила мобильник, ткнула «принять», поднесла к уху, сообщила:

— Амнелл.

За десять лет службы в полиции Кэлен привыкла к ночным звонкам, не боялась их. А чего бояться вызова на работу-то? Обычно она и «принять» нажимала, не глядя: что там смотреть, понятно же, либо дежурный, либо кто-то из коллег беспокоит. Вот и отвечала, не открывая глаз, да что там — порой и не проснувшись еще. В этот раз что-то пошло не так… ибо из трубки раздалось:

— Пууфф… Амнелл, ты где?

Странно. Совершенно точно, не дежурный. Хотя голос знакомый до чертиков… Кэлен отняла телефон от уха, открыла глаза, тупо посмотрела на экран. Мэйсон? Глянула на время: пять ноль пять утра. Чертова Мэйсон с ума сошла? Какого дьявола она трезвонит в такую рань? Кэлен закрыла глаза и снова поднесла мобильный к уху:

— Дома я…

— Нет, тебя здесь нет, — совершенно серьезно сообщила ей трубка голосом Мэйсон. Как нет? Что она несет, она сбрендила? Кэлен снова поднесла телефон к глазам, посмотрела на него секунду… и начала просыпаться. Черт! Вернула трубку к уху:

— Мэйсон, я у себя дома, - ну, теперь-то она отвяжется, да? Кэлен просто хотела, чтобы её оставили в покое. Все. Особенно — чертова Мэйсон.

— Почему? – нет, чертова Мэйсон не собиралась выполнять её желания.

— Потому что я уехала домой, — объяснила Кэлен. Теперь точно отвяжется, правда же?

— Почему ты уехала домой, Амнелл? Что-то случилось? Я что-то сделала?

Кэлен мысленно застонала. И окончательно проснулась. Ну… почти окончательно:

— Нет. Нет, Мэйсон. Мне просто надо было уехать, — воспоминания вернулись, обрушились ледяным водопадом, вспыхнули яркой, слишком яркой, картинкой: Кара в кресле, отвернулась, не желая даже взглянуть на нее, на Кэлен, роняет безжизненным голосом ужасные, обидные, пронзающие ядовитыми острыми иглами, слова… Ну, черт же побери! Кэлен судорожно втянула воздух, прошептала — уже даже не в телефон, в пространство: — Мне понадо… билось, — всхлипнула, прикусила губу. Ну пусть, пусть же чертова Мэйсон уже отстанет от нее!

— Так, — чертова Мэйсон все еще не собиралась выполнять желания Кэлен. — Я сейчас приду.

— Что? — Кэлен рывком подбросила себя от подушки, села в постели. — Куда? Зачем? Мэйсон, не надо никуда прихо… — и поняла, что говорит это все коротким гудкам, несущимся из мобильника. Да что ж ты будешь делать, а! Кэлен сбросила соединение, нажала «вызов»: нужно остановить Мэйсон, обязательно остановить. Чего она, Кэлен, сейчас совершенно, категорически не желала, так это видеть лицо Кары. А оно, лицо, судя по всему очень скоро явится, ибо чертова Мэйсон на звонок не отвечала. И — как только Кэлен могла забыть, а? — чертова Мэйсон, вообще-то, наглая, упертая и настырная. Её не выбьешь из колеи, не заставишь отказаться от принятого решения… Вот же черт! Кэлен сбросила вызов, отшвырнула телефон, со стоном упала обратно на подушку, зажмурилась. Она просто не откроет дверь, вот и все! Пусть Мэйсон долбится, терзает звонок, — Кэлен даже глазом не моргнет! Будет спать, да. Мэйсон и так украла у нее целый час сна, — вот и пусть катится ко всем чертям! Кэлен будет спать, и точка.