Осколки (СИ)

Наверно, Кэлен смотрела на нее целую минуту. Молча смотрела, не моргая даже. Осмысливала. Переваривала. А главное — разбиралась в собственных чувствах. Противоречивых, да что там — противоположных. Настолько, что ей, Кэлен, одновременно хотелось и убить Мэйсон, и поцеловать. Ей хотелось возмутиться — и рассмеяться. А больше всего ей хотелось сделать так, чтобы ничего этого не было. Чтобы не было её, Кэлен, влечения к ним обеим, чтобы не было этого мучительного выбора… Ну, или хотя бы, чтобы не было вчерашней её слабости, несдержанности — и всех этих невыносимых последствий. Кэлен убрала ладонь с руки Мэйсон:

— Ты права, я тебе двину. И — ты действительно ничего не понимаешь в любви, Мэйсон. Ни в любви, ни в девушках, ни в переживаниях… Так что, знаешь что? Который час?

— Пять сорок.

— Вот. У меня еще есть законные сорок минут, которые я хочу потратить на законный сон! А ты можешь делать все, что пожелаешь, Мэйсон. Главное — не приставай ко мне с разговорами, — и повернулась на другой бок, лицом к стене.

— Ладно, — покладисто отозвалась Мэйсон. И чем-то зашуршала, правда, тихо, едва слышно.

Кэлен удовлетворенно улыбнулась, повозилась, устраиваясь удобнее, обняла руками угол подушки, задышала размеренно, глубоко — дабы поскорее призвать сон. И он не заставил себя ждать, явился, отгоняя подальше переживания, проветрил голову, выметая оттуда тревожные мысли, накрыл собой все её, Кэлен, тело, наполняя его приятной теплой тяжестью. Кэлен расслабилась. Кэлен почти уже погрузилась в блаженную черноту — без снов, без боли, без мучительных разговоров… Другое тело, горячее, гладкое, пробралось под одеяло и прижалось со спины, отпугивая сон, снова — да сколько ж можно, ну? — выдергивая её, Кэлен, из умиротворенного покоя. Голое тело. Голое, знакомое — даже отлично уже знакомое, надо же, а! — любимое и… Нет, ну, а что себя обманывать? Любимое и желанное. Кэлен распахнула глаза:

— Мэйсон, какого черта?

— Ты сказала, я могу делать все, что пожелаю, — и положила на бедро Кэлен ладонь. Тоже горячую. И желанную, черт бы её побрал. Тело, её, Кэлен, тело, неразборчивое и — кошмар же, ну! — похоже, и впрямь ненасытное, откликнулось. И на ладонь, и на прижавшуюся сзади Мэйсон, на её дыхание, обжигающее шею, затылок… Тело откликнулось, вдохновляясь, распаляясь. Кэлен – нет:

— Я сказала, главное — не приставать ко мне.

— С разговорами, — педантично уточнила Мэйсон. Переместила ладонь на плечо, потянула, опрокидывая Кэлен на спину. Нависла сверху, уставилась в глаза: — Разговаривать я не буду. Обещаю, — и начала склоняться, потянулась к губам. Кэлен испугалась на миг: если они сейчас… Мэйсон потеряет контроль, и Кара… Кара увидит. Увидит и утвердится в своем несправедливом мнении насчет Кэлен. И тут же подумала: а какого черта? Кара уже утвердилась в своем мнении. Она уже назвала её, Кэлен, блядью. Уже отказалась от нее. Ну, так пусть смотрит. Пусть упивается своей правотой. Кэлен усмехнулась и приложила к губам Мэйсон указательный палец:

— Мы на работу не опоздаем?

— Мммм… я рада, что ты такого высокого мнения о моих способностях, сладкая…

Кэлен рассмеялась, провела пальцами по её щеке, заправила прядь волос за ухо, положила ладонь на шею, надавила слегка:

— С чего ты взяла, что о твоих?

Мэйсон фыркнула и припала к её губам.

День

Сколько лет уже она ездит этой дорогой? Кажется, восемь. Да, точно, эту квартирку на Деланси-стрит Кэлен арендовала в самом начале третьего года своей службы в убойном отделе, и с тех пор ей, квартире, не изменяла. В том смысле, что даже и не задумалась ни разу о том, чтобы поменять жилье. Зачем? Ее тут все устраивало, более чем. Нет, конечно, Кэлен Амнелл, как, наверное, все девушки в мире, порой мечтала, что когда-то встретится ей человек, такой вот особенный, единственный, с которым она захочет жить вместе, создать семью, и тогда им, несомненно, потребуется квартира побольше. Но — все эти восемь лет мечты оставались мечтами, и все эти восемь лет изо дня в день Кэлен ездила одной и той же дорогой: на работу утром, с работы — вечером. Так что знала ее, дорогу-то, наизусть. Пожалуй, могла бы и с закрытыми глазами провести машину “из точки «а» в точку «б»”.

Этим утром глаза у Кэлен были открыты, конечно же. Но на дорогу она почти не смотрела, да и вообще, управляла автомобилем машинально. Не задумываясь. И без того ей, Кэлен, было о чем поразмыслить. Кажется, в последние дни рефлексия стала её неотъемлемым спутником, черт побери, верным и весьма утомительным спутником. Нет, правда, Кэлен сама уже устала от бесконечных этих мучительных раздумий, от этого самокопания, от сомнений, разрывающих ее на две части. Как теперь жить, а? Днем погружаться в работу с головой, ночью забываться в объятиях Мэйсон? Хотя, Кэлен и остаться-то на всю ночь у Мэйсон не сможет. Ибо Мэйсон ведь уснет рано или поздно, не так ли? И тогда что? Да, проснется Кара… встречаться с которой Кэлен не готова. Не может пока. И не известно, сможет ли…