Осколки (СИ)

Кэлен, кажется, обезумела — буквально, ибо ее разум, не самый, конечно, холодный в этом мире, но все же обычно трезвый, здравомыслящий, окончательно опьянел под этим жарким нежным натиском. А без него, без разума, этого вечного контролера, неусыпного сторожа правильности, она, Кэлен, превратилась в просто тело. В распаленное, полыхающее, жадное, жаждущее тело. Она превратилась в сгусток чистого вибрирующего, истекающего возбуждения, взрывающегося наслаждением от каждого поцелуя. И Мэйсон целовала ее… неспешно, томительно, она то ли исследовала губами тело Кэлен, то ли наслаждалась им… или — все это вместе. Она дразнила, терзала… И — была точна, словно снайпер: ее губы оказывались именно там, где Кэлен хотела их чувствовать в этот самый момент. Или… может быть… просто Кэлен хотела их, эти губы, везде? Поцелуи спустились вниз влажным горячим пунктиром, остановились у резинки шорт… Влажный горячий язык прошелся вдоль слева направо и обратно… Горячие мягкие ладони подхватили под икры, закинули ноги Кэлен на бедра Мэйсон, проникли под ягодицы, надавили снизу, намекая… Кэлен, переместив вес тела на руки, приподняла таз от столешницы, и Мэйсон стянула её шорты до колен, а когда ягодицы Кэлен снова упали на стол, и вовсе сняла. Опустилась на колени, одновременно устраивая ноги Кэлен у себя на плечах, заскользила по ним ладонями вверх, остановила на бедрах, потянула Кэлен к себе… И Кэлен, задохнувшись от предвкушения, подалась навстречу ее губам, сдвигаясь на самый край… она почти висела теперь, опираясь руками на стол, ногами — на Мэйсон, и лишь едва касаясь ягодицами кромки столешницы… замерла в ожидании — сейчас, вот сейчас уже, ну! — но губы Мэйсон отвлеклись на шелковую кожу внутренней поверхности её, Кэлен, бедер, и принялись неспешно, с удовольствием кружить по ней, пробовать её на вкус, то с одной, то с другой стороны…, а между бедрами бушевал пожар, пульсируя, изнывая, вожделея эти губы, требуя их к себе… Кэлен не смогла долго выдержать эту пытку, взмолилась со стоном:

— Мээйсоон… пожалуйста… прошу тебя… — и — боже, ну наконец же! — получила их, эти губы, туда. Закричала от острого, невыносимо, невозможно острого наслаждения, пронзившего насквозь… Мэйсон углубила поцелуй, запуская вслед за первой новую вибрирующую волну, окончательно подчиняя себе тело Кэлен, заставляя его трепетать, содрогаться от почти нестерпимого блаженства. Руки ослабли, подогнулись, и Кэлен рухнула сначала на локти, а затем и вовсе упала спиной на стол… Узкий кухонный стол, на котором, конечно же, не поместиться, а потому её ягодицы съехали со столешницы окончательно, и теперь, подхваченные и удерживаемые руками Мэйсон — сильными, просто невероятно сильными! — висели в метре над полом… И это было какое-то совсем уж безумие — да в жизни ничего подобного Кэлен Амнелл себе не позволяла, никогда раньше! — но это совершенное безумие, эта невозможная, неудобная, пугающая даже поза, и эти невероятные губы чертовой Мэйсон, вытворявшие там, в эпицентре пожара, черт знает что, все усиливали и усиливали её, Кэлен, блаженство, неторопливо, черт побери, слишком неторопливо даже! — вознося к вершине… Кэлен уже казалось, что она на пределе, что - всё, всё же, ну! — больше не выдержит эту пытку, просто умрет, погибнет от наслаждения… но Мэйсон не позволяла ей достичь самого пика, разрядиться — чертова Мэйсон меняла ритм, темп, она то ослабляла, то усиливала нажим… делала еще что-то… и Кэлен снова и снова то скатывалась, то поднималась… И даже мелькнуло, что Мэйсон не остановится никогда, никогда теперь, и Кэлен обречена на вечную, невыносимо сладкую муку — или на смерть от невозможного блаженства… Но внезапно чертова Мэйсон… укусила она её что ли? Кэлен закричала, содрогнувшись всем телом, стиснув бедрами голову Мэйсон, переполнившись наслаждением, взорвалась, извергаясь, освобождаясь:

— Бооожеее… Кара… боже мой, — захлебнулась, затопленная блаженством, восторгом, каким-то абсолютным, кристально чистым, без примесей, счастьем. А Мэйсон остановилась лишь на секунду — снова сменила ритм, заставив тело Кэлен почти уже биться в конвульсиях, а саму Кэлен — кричать, кричать, не умолкая…