Осколки (СИ)

— Да… ключевой вопрос, — Кара дотянулась через столик, накрыла руку Кэлен своей. — Ладно, милая, я подумаю, что можно еще сделать. Вижу, ты сейчас не очень-то хочешь об этом говорить.

Кэлен ничего не ответила, лишь улыбнулась благодарно — все-таки она чуткая, её Кара, чуткая и понимающая, — наклонилась через столик, поманила Кару к себе, приложила к её губам свою благодарность…

За десертом веселились, как дети. Блюда заказали разные: для Кэлен, поскольку она традиционные китайские сладости пробовала неоднократно, — мороженое разных видов под какими-то совершенно сумасшедшими соусами: черт знает, что за специи в них входили, но вкусно, невозможно, невероятно! А вот Кара, как оказалось, с десертами Поднебесной знакомилась впервые. И потому, изучив с живым, абсолютно детским любопытством этот раздел меню, набрала целую гору всякой сладкой всячины. Сели рядышком, таскали кусочки друг у друга из тарелок, облизывали пальцы — и не только свои, кстати, — пачкали друг другу носы мороженым, шоколадом, соусами… целовались, конечно же. Особое наслаждение Кэлен получила, наблюдая за процессом снятия Карой пробы с каждого нового десерта. О, это впрямь был целый ритуал! Сначала Кара зависала над огромным бамбуковым подносом со сладостями, сверлила глазами все их по очереди, внимательно, пристально. Кэлен в эти моменты видела в ней Мэйсон — детектива Мэйсон, вызвавшего на допрос группу китайских сладостей. Кэлен хихикала мысленно, а то и вовсе прыскала, не сдержавшись, прямо в мороженное. Потом Кара подхватывала с блюда что-то — пирожное из золотистой фасоли, например, или кусочек тысячеслойника, медленно подносила к лицу, снова смотрела, чуть прищурившись, словно спрашивая: могу ли я тебе доверять? Дольше всего разглядывала, принюхиваясь и сомневаясь, жареное молоко — вкуснейшую, на самом деле, штуку, но с весьма смущающим неофита названием. Кэлен даже пришлось пояснить, что это всего-навсего замороженный молочный крем, обжаренный в кляре, — иначе Кара скорее всего так и не решилась бы откушать странное лакомство…

После, удовлетворившись результатами досмотра и обнюхивания, осторожно откусывала маленький ломтик и сосредоточенно жевала… а затем — каждый раз! — удивленно оглядывалась на Кэлен, и в распахнутых зеленых глазах явственно читалось: как это можно есть вообще??? Кэлен — тоже каждый раз — радостно хохотала и сообщала, что любовь к китайским десертам не у всех начинается с первой ложки… Кара верила — каждый раз, да, — послушно и сосредоточенно откусывала снова, еще раз, и еще… и где-то ближе к концу лакомства на её лице появлялся восторг — а Кэлен опять взрывалась счастливым смехом.

Зеленого пива взяли еще по бутылочке — с собой. И торт из водного каштана прихватили: попробовав все, Кара торжественно заявила, что у Кэлен появился конкурент на её, Кары, сердце, ибо теперь она, Кара, тоже влюблена в двоих: в Кэлен и этот вот торт. Кэлен, конечно, рассмеялась, Кару чмокнула в нос, заметив, что торт ей, Кэлен, вовсе и не конкурент, ибо она совсем не претендует на роман с желудком Кары.

Рассмеялась, да. А сердце царапнуло тревогой: похоже, Кара гораздо сильнее переживает из-за этого их треугольника с Мэйсон, чем показывает. Ну, а чего Кэлен ожидала? Да, Кара осознала, насколько важна для нее Мэйсон, но это ведь не значит, что она, Кара, хочет делить Кэлен со своей альтернативной личностью, не так ли? Да, Кара смирилась с ситуацией, но ей это все не нравится, совершенно точно не нравится… Она просто смирилась. Терпит. Жертвует собой, наплевав на свои чувства, — да ту же ревность, никто же от нее не застрахован, ну! — лишь бы быть с ней, с Кэлен. И кто знает, чего ей это стоит, каких душевных сил! Ей ведь больно, наверняка… Обидно. Она злится. Но обращается все это в шутку...

Кэлен в остром приступе жалости и нежности взяла руку Кары в обе свои, да так и не отпускала всю дорогу: домой они отправились пешком, благо от ресторанчика Хо Це Лю до Честнат стрит было всего-то полмили, десять минут прогулочным шагом. Они и не торопились, шли медленно, наслаждаясь теплым, совсем не мартовским вечером — да уже почти ночью, если честно, легким ласковым ветерком, который, казалось, приносил откуда-то аромат цветов и запах юной травы… а может, и впрямь, именно что казалось, бог его знает. И Кэлен снова было невозможно, невыносимо хорошо. Счастлива она была, абсолютно, категорически счастлива, просто переполнена счастьем. Тем удивительнее, что посреди этого тихого блаженства ей, Кэлен, внезапно приспичило… поговорить о деле: то ли она уже достаточно отдохнула, отошла от стрессов этого длинного и безумного дня, то ли детектив Амнелл вырвалась на свободу, но Кэлен — для самой себя неожиданно — вдруг спросила:

— А если он не будет больше охотиться в сети?

— Маньяк? — Кара включилась мгновенно, без паузы. Видимо, и её эта тема не оставляла в покое, крутились-таки мысли на периферии сознания. — Да, я думала об этом, — помолчала, потерлась носом о плечо Кэлен — почесала, наверно. — А что телефон Сайфера? Пробовали по нему отследить?