Осколки (СИ)

Кэлен растерянно хмыкнула и вновь уставилась на дорогу. Тоже весьма растерянно. Черт, затор впереди, и приличный. Похоже, застрянут, надолго причем. Нужно было ехать по другим улицам, она, Кэлен, совсем забыла, что сегодня воскресенье, дело к вечеру, жители Филы и туристы дружно отправились за развлечениями. Кэлен разозлилась: ну почему она, — вот же безголовая, а! — не поехала другой дорогой? Через секунду поняла, что злится вовсе не из-за этого, а потому что не понимает, какого черта происходит с Мэйсон. Ведь явно что-то происходит же, ну! И чертова напарница не собирается объяснять. Она же себе на уме, эта Мэйсон!

Они добрались до края затора и медленно поползли в пробке. Кэлен вздохнула глубоко, усмиряя раздражение. Ладно, не хочет Мэйсон говорить о деле — и черт с ней. Имеет право, в конце концов. И — да — Кэлен вполне может обсудить это с Карой. Или и вовсе подождать до вторника. Даже если сообщник Сайфера продолжит действовать самостоятельно, время у них еще есть. Сейчас они нарушили его… — точнее, её — планы, спасли Джесси Хартли. А значит, есть время до следующей пятницы, не так ли? Конечно, если маньяк не изменит ритуал… он ведь уже сдвинул однажды свой график — из-за Джесси. Кстати, интересно, почему он… то есть она, если это и правда Эмили Хоган, действует именно в ночь с пятницы на субботу? И почему они, детективы Амнелл и Мэйсон, не задались этим вопросом раньше??? Кэлен покосилась на напарницу: без перемен — молчит, глаза закрыты. Спит? Или уже меняется с Карой? Кэлен прикоснулась к руке Мэйсон:

— Эй, с тобой точно все в порядке?

— Абсолютно, — и вновь даже глаз не открыла. Не хочет общаться? Ну, знаете ли! Кэлен, бывало, тоже чего-то не хотелось — но Мэйсон это не останавливало, так ведь? А Кэлен сейчас скучно ползти в пробке черепашьим шагом, и думать она устала. Кэлен хочет поговорить. И значит чертова Мэйсон будет с ней разговаривать! А не хочет — пусть проваливает к чертям и зовет сюда Кару. Правильно? Да! Кэлен даже кивнула сама себе и потянула Мэйсон за рукав:

— Слушай… мне Кара рассказала, что в свое время ты отказалась от интегративной терапии…

— Да.

— Почему? Пожалела мелкую?

— Типа того, — и замолчала. Снова. И снова Кэлен ждала, сама не очень понимая чего — ответ Мэйсон был ведь вполне исчерпывающим, ну! — несколько томительных секунд, а то и целую минуту. Вновь, потеряв терпение, Кэлен начала закипать в злость, открыла рот и… Мэйсон неожиданно распахнула глаза, повернула к ней лицо и усмехнулась:

— Это забавно, Амнелл… все, кто о нас знают, считают меня ведущей, основной личностью. Ну да, я сильнее, активнее… даже Френк ошибся.

— Ошибся? — Кэлен тоже развернулась, уставилась на Мэйсон. Благо, на дорогу можно было и не смотреть, ибо поток, кажется, встал намертво. — О чем ты?

— Амнелл, — улыбнулась снисходительно. — Кара изначальная личность. Я — вторичная. Приобретенная. Я её вымышленный друг, сладкая. Так что не делай из меня великодушного героя, я заботилась не о мелкой, а о себе. Интегративная терапия… не известно, кто кого интегрировал бы, да? — она подмигнула и, закрыв глаза, вновь отвернулась, оставив Кэлен оторопело хватать ртом воздух. Ничего себе, поворот! А Кара что же, об этом не знает? Она ведь совершенно иначе преподнесла эту историю! И… черт побери! Ведь в самом начале, ну, когда Кэлен только узнала о том, что у её любимой Кары диссоциативное расстройство, она ведь так и подумала: маленькая Кара не выдержала ужасов жизни в общине и диссоциировалась, как бы отстранилась внутренне, представив, что весь кошмар происходит не с ней, а с кем-то другим. Они, множественные личности, именно так и появляются ведь, да? Ребенок, не выдержав насилия, придумывает «другого себя» — или просто, другого, — этакого заместителя. Придумывает, что весь ужас происходит с этим самым «заместителем»… и со временем заместитель становится полноценной, вполне самостоятельной личностью. И да, поначалу Кэлен была уверена, что именно так появилась Мэйсон. Кэлен ведь точно знала, что Кара — изначальная личность. А потом забыла об этом! Совершенно, категорически! Кэлен вдруг поняла, что давным давно считает вторичной Кару… черт побери! Ладно она, Кэлен… Но ведь, похоже, и сама Кара давным давно считает себя вторичной… ненастоящей! Ну надо же, а!

Пронзило жалостью к Каре, острой, щемящей — до слез. В носу защипало, и Кэлен им, носом, шмыгнула, громко, заставив Мэйсон вздрогнуть — ого, оказывается, и для железной Мэйсон что-то может быть неожиданным! — и оглянуться, всмотреться внимательно, пристально…

— Жалеешь её?

— Нет! — Кэлен мотнула головой. Подумала. Закатила глаза — какого черта она врет? Как будто Мэйсон можно обмануть! Вздохнула: — Да, жалею…

— Зря, — и опять эта снисходительная улыбка — будто она, Мэйсон, с маленькой глупой девочкой разговаривает! — Мелкую все устраивает, поверь. Она не рвется на роль лидера.