Осколки света

В «Фейсбуке» все тихо. Мартин не списывался с Кэти. Похоже, я зря боялась, что они снова общаются. Вместо этого вижу еще не законченное обсуждение Джареда Нунана Филлипса в кругу коллег из издательского дела. И еще одно, о преимуществах диеты на «Мега Качке» (Мартин не в восторге). Переписка Мартина и Вуди. Судя по всему, продолжают прерванный разговор.

Джим Вуд: Извини, друг. Она одна из них. Держи ухо востро.

Мартин Ингрэм: Не смеши! Вот твоя благодарность?

Джим Вуд: Ты не понял. Когда все это началось, она была там. Я ее увидел в зеркале.

Мартин Ингрэм: И? Ты видел Берни в пабе?

Джим Вуд: Нет, чувак. Трудно объяснить. Она там была с

Мартин Ингрэм: Вуди? Ты где?

…

Мартин Ингрэм: Вуди?

…

Мартин Ингрэм: Вуди?

…

6

Среда, 11 мая

За дверью кабинета тишина. Стучу – не отвечает. Уже поздно, а Мартин так и не вышел, даже за бутербродом. Наверное, работает над рукописью или играет в онлайн-игру. (Или смотрит на профиль Кэти в «Фейсбуке», – шепчет демонический голос. – Представляет на подушке ее вместо меня.)

Бред, конечно. И все равно становится не по себе.

– Мартин, ты спишь?

Нет ответа. Мартину не нравится, когда его отвлекают. Но уже полночь. Может, он в наушниках? Может, у него сердечный приступ? Может, лежит мертвый на полу?

– Мартин, я иду спать.

Опять никакого ответа. Я знаю, он там. Знаю, что слышит меня. Иногда он не отвечает. Отстраняется. Я вдруг понимаю: а ведь Мартин отстранялся от меня еще с детства Данте. Злость борется во мне с грустью; хочется плакать. Однако Мартин всегда подчеркивал, как презирает плаксивых женщин, поэтому при нем я сдерживаю слезы. Внутренний голос замечает: «Уж если кого и презирать, так, может, не плачущих женщин, а тех, из-за кого они плачут?»

Помню, когда мы были единым целым и я не могла отличить, где кончается Берни и начинается Мартин, он сказал: «Любовь для меня сродни смерти. Чем больше любишь, тем больше теряешь, тем больше боишься потерять. Поэтому иногда я с тобой холоден: невыносимо представить, что мы когда-нибудь расстанемся».

Тогда я была в восторге. Так романтично! Сейчас при этом воспоминании вспыхивает внезапная злость. Подрасти наконец! Мне же пришлось!

Откуда она, эта злость? Последствия менопаузы? Или она давно жила во мне, а сейчас обрела голос? Еще вчера я была так счастлива… Думала, мы нашли общий язык. Теперь Мартин вновь отстранился. Общий язык утерян. Когда Мартин такой, мне только и остается оставить его в покое, терпеливо ждать и надеяться, что он, словно бродячий кот, сам ко мне вернется.

Мартин ведь любит меня, правда? Так он мне сказал много лет назад. Объяснил: если он так себя ведет, значит, любит. Непохоже. Я уже не чувствую душой его любви, как было в юности. В восемнадцать я принимала отстраненность за романтичность. Убеждала себя: Мартин не холодный, просто сложный. Не такой, как остальные. Остальные вместе пьют чай, держатся за руки, делают маленькие сюрпризы – готовят друг другу обед, набирают ванну, покупают цветы на День святого Валентина, – а мы выше этих банальностей. Временами я думаю: раз так, не следовало ли выбрать кого-нибудь побанальней?

Может, ты заслуживала лучшего? – шепчет голос Айрис.

– Но не понимала, поэтому и прожила с ним так долго?

Нет, не поэтому. Любовь не обязательно заслуживать. И она не обязана быть счастливой. Она просто есть, как камень на песчаном берегу. Порой его накрывает волнами, треплет ветрами, засыпает песком… и все же он остается на месте. Он не красив и не слишком примечателен. Он – часть моего пейзажа, и я живу с этим каждый день.

Я вернулась в гостиную и написала сообщение Айрис: Мартин настроение портит. Как ты?

Нет ответа. Наверное, спит. Попробовала Леони – то же самое. В конце концов пришлось прибегнуть к главному совету Диди Ля Дус для таких случаев: набрать ванну. Значит, Мартину не хватит горячей воды на завтра, но впервые в жизни меня это не заботило. Я заперла дверь в ванную и зажгла маленькие свечи. Потом залезла в воду, благоухающую розами и пачулями, закрыла глаза и взглянула на отражения в окнах дома с призраками.

О…

Я заглянула внутрь лишь на миг. Случайно! Само собой получилось, когда подумала о Мартине. Облака разных форм на летнем небе. Отражения в воде. А потом я оказалась внутри, словно свет вспыхнул вдруг в темной комнате.