Осколки тебя

Я подняла бокал вина, стоявший на сверкающем черным мрамором кухонном острове. Он налил его для меня. Были ли у него сумасшедшая интуиция или камеры, установленные по всему дому, я не знала, но Сент налил для меня вино. Простой жест, ничего не значивший сверх того, что значил.

Но он что-то значил.

Это было дорогое вино, я поняла с первого глотка. Хотя не считала себя большим знатоком вин, я могла отличить дорогой напиток от дешевого. Еще один сюрприз: как и его дом, обставленный со вкусом, без валявшихся запчастей от машин, плаката «Харли Дэвидсон» и грязи. Кто бы мог подумать.

Вот и сейчас Сент готовил мне ужин и наливал вино без моей просьбы. Довел меня до трех оргазмов. Хотя я почти требовала оргазма.

Я ждала, что он заговорит. Сейчас было самое время для разговоров, правда? У нас был горячий секс, и мы определенно не планировали его.

Но Сент молчал.

Он снова посмотрел на меня, пока я потягивала вино, прислонившись бедром к кухонному острову. Его взгляд заставил меня порадоваться, что я не надела трусики. Но потом он вернулся к готовке, а я продолжила наблюдать за ним, потягивая вино. Как человек, зарабатывающий на словах, мне не нравилось разговаривать без надобности. Очень немногие комфортно себя чувствовали в тишине. Я уже знала, что Сент был одним из таких людей, но сейчас, когда, вероятно, нужно было сказать много слов, он молчал.

Мне это очень нравилось.

Сент мне очень нравился.

Как нравился и его дом.

Кухня сияла чистотой. Большинство прилавков стояли пустые, за исключением парочки деревянных разделочных досок, миксера «Kitchen Aid» — сделала мысленную пометку спросить его, действительно ли он печет, — и кофеварки, что вызвала во мне желание ударить Сента по голове кастрюлей, в которой он готовил, и украсть ее.

Моя кофеварка была сделана под заказ. Потому что я была особенной, привередливой и хотела лучшую из лучших. Оказывается, лучшая из лучших сверкала на прилавке Сента, в то время как моя еще месяц будет доставляться ко мне, потому что компания сделала только небольшое количество.

У него были деньги. Это ощущалось не только в стоимости кофеварки, но и в остальной технике, мебели, предметах искусства, вине. Даже в стейках.

Мне нравились мужчины со вкусом. С деньгами. Отчасти поэтому я встречалась с теми «Тоддами», с которыми встречалась. Конечно, многим из них не нравились мой успех, талант и мое имя, но у большинства из них имелись трастовые фонды, затмевавшие даже мое богатство. Они знали, как заказать вино в ресторане, жили в роскошных домах. Их богатство меня не особо впечатляло, но это не имело значения.

С Сентом, даже будучи уверенной, что он живет в хижине в лесу, я планировала переспать, хоть и не признавалась в этом себе до сих пор. Помимо искры между нами, он будил меня. Пробуждал мое ремесло. При этом Сент даже не был в моем вкусе, а если и был, то уверена, такой типаж мужчин нравился многим.

Взглянув на его мускулистую спину, под футболкой испещренную царапинами от моих ногтей, испытала сильное желание обозначить свою территорию. Я никогда не ревновала, главным образом потому, что никогда не встречала мужчин достойных моей ревности. Я знала, что некоторые из них изменяли мне. И никто из них не знал, что я изменяла им всем. Впрочем, им было все равно, лишь бы мои измены не наносили удара по их эго и имиджу. Тем мужчинам было наплевать на меня.

Сент повернулся с двумя тарелками в руках, набитыми едой. Вдруг я поняла, что не предложила ему помочь с готовкой. Наверное, поступила невежливо, но ведь это же я. Он выглядел таким уверенным на кухне и не выглядел рассерженным, что я стояла и смотрела, как он делал всю работу.

— Теперь я понимаю, почему ты моришь себя голодом, — сказал Сент, впервые обратив на меня внимание с тех пор, как я спустилась вниз. — Я не собираюсь лгать и говорить, что ты плохо выглядишь. Что мне не нравится смотреть на тебя. Потому что нравится. Я знаю это, и ты это знаешь.

Он поставил тарелки на кухонный остров. Порции были одинаковыми. Мужчина прижался бедром к стойке, повернувшись ко мне лицом, но не касаясь меня.

— Но ты будешь выглядеть еще лучше если немного поправишься. Когда красиво округлишься. Потому что в жизни много с виду хороших вещей, но ведущих к плохому.

Он сделал паузу. Сенту не нужно было говорить, что мы именно такие. Плохие.