Осколки тебя

Норд разговаривал по телефону, когда я смогла сфокусироваться, и все вокруг перестало быть размытым нескончаемой дымкой боли. Конечно, боль еще была. В руке двадцать семь костей. Я знала об этом, как знала и о том, что перед тем, как потерять сознание, человек может потерять около четырнадцати процентов крови в своем организме. Несмотря на то, что мне нравилось писать о вымышленных монстрах, подробности о смерти и крови всегда были достоверными.

Итак, двадцать семь костей в руке. Уверена, что по крайней мере половина из них была сломана. Раздроблена. И пусть мне не хотелось смотреть вниз, я все же посмотрела. Плохое зрелище. О этом я могла бы написать, но точно не страдать от подобного сама.

«Страдать» — слишком мягкое слово для описания моего состояния, но другого не нашлось. У меня не хватало сил на более образные и яркие прилагательные.

Рука была изуродована. Красная. Распухшая. На запястье большая шишка. Интересно это хорошо, что сломанная кость не оказалась достаточно острой, чтобы прорвать кожу? Я не знала.

Жадность начал насвистывать. Высоко, не в такт. Может, я бредила от боли, но звучало как «Twinkle, Twinkle, Little Star».

Продолжая насвистывать, мужчина посмотрел мне в глаза, но не сделал шаг вперед, сжимая молоток. Я знала, что он снова опустится. Может быть, на другую мою руку. Или на ногу. Или на голову.

Если молоток опустится еще раз, мне конец. Я едва соображала от боли, а от легких движений, когда пыталась порвать скотч кольцом, перед глазами мелькали маленькие белые пятна. Я с трудом сопротивлялась чудовищной боли, но ничтожный шанс выбраться по сравнению с его отсутствием если меня ударят еще раз — это все, что у меня было.

К тому же Сент поручил мне бороться.

Но сейчас я боролась не ради него.

Я делала это ради себя. Потому что не могла умереть вот так, когда моя величайшая работа хранилась на ноутбуке в полуреализованном виде.

— Похоже, твоему парню повезло, — усмехнулся Жадность.

Он был зол. Можно сказать даже в ярости. Это хорошо. По крайней мере, для Сента, который явно выигрывал свою битву.

А вот для меня, похоже, все было не очень хорошо.

— Теперь он, наверное, будет искать нас. Возможно, даже найдет, — продолжал Жадность. — Впрочем я, пожалуй, сделаю так, чтобы он сначала нашел тебя. Я позабочусь о том, чтобы Клуб одержал еще хотя бы одну победу.

Я прикусила губу. По языку разлился медный привкус крови. Моя рука выскользнула из скотча. Жадность не обращал внимания на детали, поэтому не заметил этого. Норд заметил бы, если бы не стоял ко мне спиной, что-то бормоча по телефону.

Я получила свой шанс.

Случившее дальше не стало кульминацией.

Все вышло неловко. Небрежно. Я вскрикнула от боли, когда свободной рукой смогла схватить пистолет, спрятанный в переднем кармане джинсов Жадности.

— Не самое лучшее место для хранения, — пробормотала я, прежде чем слегка наклонить пистолет и нажать на курок.

Я замечала детали. Поэтому заметила, что у него в джинсах запрятан Вальтер P99. У этого пистолета не было внешнего предохранителя. А поскольку Жадность не был умным, а только кровожадным, пистолет должен был быть заряжен.

Его крик эхом разнесся по комнате. Я успела схватиться за пистолет, когда мужчина отступил назад и кровь быстро окрасила переднюю часть джинсов. Я сделала удачный выстрел, прямо по яйцам. Молоток с грохотом выпал из его рук на пол. Звук получился не слишком громким, учитывая то, что он сделал со мной. Что он отнял. Но неважно, мне хватило его громких криков.

Достаточно громких, чтобы привлечь внимание Норда.

Обернувшись, он увидел, что его «брат» катается по грязному полу, сжимая промежность и плача. Норд не удивился и не испугался. Я уже заметила ранее, что от отношений этих парней сквозило ледяным холодом.

Норда, похоже, нисколько не волновало, что я направила на него дрожащей рукой заряженный пистолет. Тот самый, которым я кастрировала его «брата». А может он так отреагировал, потому что моя рука дрожала и по лицу струился пот. Моя искалеченная рука по-прежнему была обмотана скотчем.

— О, ты избавила меня от этого, — Норд кивнул вниз на Жадность.

Я стиснула зубы. Пистолет уже должен был выстрелить. Я должна была нажать на курок. Нет смысла вести себя сейчас как глупая девчонка, придерживаясь моральных принципов насчет убийства другого человека. Я чертовски ненавидела, когда в фильмах так поступали — заставляли кого-то переживать кризис в середине сцены, когда он мог бы завалить плохого парня. Хотя, как правило, я всегда была на стороне плохого парня. Они не притворялись, что колеблются. Не притворялись благородными. Я тоже. Так почему же я делала этого сейчас?

Норд не выхватил пистолет. Не стал подходить ко мне. Он ждал, наблюдая, что я буду делать. Играл со своей жизнью. К тому же понимал, что был быстрее писательницы, привязанной к стулу и имеющей только одну рабочую руку.

Это имело смысл.

Значит, я должна была нажать на курок.

Но я не нажала. Мне было слишком интересно. Видимо писательницу ужаса убьет ее же любопытство.