Осколки времени

На полках лежали четыре потрёпанных книги, две из которых оказались довольно древними, написанными на каком-то языке, вроде древней Коники, впрочем, в нём Алек смыслил мало. К тому же, они оказались довольно ветхими: стоило ему раскрыть одну из них и коснуться пожелтевшей страницы, с неё посыпались клочья пергамента. Оставив эти книжки Серегилу, Алек изучил две другие.

Одна оказалась толстенной амбарной книгой, заполненной многолетними записями фермерских дел, в основном касавшихся продаж лошадей. Последняя, и самая многообещающая, была в обложке из красной кожи с красивым узорным тиснением из серебра по краю. На корешке, однако, он не нашёл никакого названия. Видимо, это был дневник, который вёл кто-то из последних хозяев Зеркальной Луны. Даже, вернее, хозяйка, ибо на первой же странице он обнаружил подпись: «НЕТЕЛИЯ-Э-СЕРА МАЛИЯ КАЛА из ЗЕРКАЛЬНОЙ ЛУНЫ», написанную неровным, крючковатым почерком. И имя, и язык надписи были скаланскими. Скаланская знать переняла ауренфейскую манеру именовать себя ещё во времена Идрилейн Первой, избравшей своим Консортом одного из предков Серегила. Фория перед смертью, конечно, сменила моду, издав на то особый декрет, однако теперь, говорят, всё возвращалось обратно.

Нетели в своём дневнике вела записи весьма скрупулёзно. Пространные пассажи, написанные всё той же корявой рукой, тут и там перемежались иллюстрациями в виде изящных чернильных рисунков, изображавших в основном морские ракушки, птичек, всяких морских тварей и прочие объекты природы. Перелистнув в самый конец, Алек увидел, что последняя запись датирована примерно двумястами лет назад. Это выглядело многообещающе. Сунув книгу подмышку, он отправился обратно в спальню.

Серегил был по-прежнему, каким он его и оставил. Дыхание ровное, лоб сухой и прохладный.

- Что же творится в бедной твоей голове? – прошептал Алек, убирая со щеки любимого выбившуюся прядку мягких каштановых волос. Серегил шумно вздохнул, повернулся лицом за рукой Алека, однако же, не проснулся.

Усевшись со своей книжкой в кресло, Алек придвинул поближе подсвечник и раскрыл страницы. Прежде всего решил рассмотреть рисунки, а уж потом этот неразборчивый текст.

Судя по обнаруженным им нескольким очаровательным миниатюркам, Нетелия-э- Сера неплохо владела и красками. В одной картинке он сразу же узнал открывающийся спереди дома вид на пруд. Другая, похоже, изображала Глубокую Гавань каких-нибудь пару сотен лет тому назад. Ещё тут было несколько учебных рисунков детских личиков, с неподдельным любопытством взирающих на Алека сквозь века своими голубыми глазами.

Почти в самом начале книжки ему попался ещё один портрет. То был мужчина, определённо Ауренфейе, с их изящными чертами и характерными высокими скулами. Художница лишь слегка обозначила одежду – что-то, вроде чёрного халата, решил Алек – лицо же и волосы были прорисованы со всеми тщательностью и любовью. Волосы этого человека были слегка посветлей, чем у Серегила, и заплетены в две длинные тонкие косы, обрамлявшие по бокам лицо. Но серые глаза были того же глубокого цвета. Леди Нетелии удалось очень точно его передать. Запись, относящаяся к портрету, была короткой, но полной восторга.

«Спала в пещере снов и опять видела своего прекрасного ауренфейского принца. Если бы я только сумела узнать, как его имя, я смогла бы раскопать его историю. Но он по-прежнему встречает меня молчанием, смотрит мечтательно сквозь меня, словно я лишь пустое место, а тот, кого он действительно любит, стоит где-то у меня за спиной. А потом он вдруг так помрачнел, что даже испугал меня. Я же не смела отвести от него взгляда, и лишь наблюдала, как он исчез в слезах».

«Пещера снов», это, должно быть, в Храме Оракулов, - догадался Алек. Он пролистал дневник, ища какую-нибудь другую картинку с этим человеком или какое-нибудь упоминание о нём. Но вместо этого в конце книги наткнулся на чернильный портрет, от которого у него похолодело внутри. То было лицо леди-призрака, которую он видел прошлой ночью, даже эти ракушки в её волосах! Поднеся книжку поближе к свету, он разобрал подпись под ним:

«Она опять приходила ко мне этой ночью, и я всерьёз опасаюсь за своих дорогих детишек. Мы со Сьяной единственные из оставшихся здесь, не считая слуг. Молю Иллиора, чтобы на сей раз она явилась за мной, а не за моей дорогой девочкой! Завтра утром отправлю Сьянну обратно в Цирну. Умоляю тебя, Светоносный, защити нас, помоги пережить эту кошмарную грозовую ночь».