Осколки времени

Всплеск энергии и легкое дуновение прохлады были подобны глотку воздуха, а потом Сеть сомкнулась снова. Ненадолго, но этого хватило, чтобы по залу пронеслась волна перешептываний. Утратившие надежду люди медленно поднимались, отовсюду доносились вопросы, ответов на которые он не знал. Но когда спустя несколько минут поверхность дрогнула снова, Сэм увидел, как вздыбились контуры, стягиваясь в пучок, словно их затягивало в пространственный разрыв, в лицо ударил порыв ветра. Энергетические линии рвались, будто гнилые нити, – одна за другой, дар ожил, и он с силой ударил по ним. Снова и снова, на пределе сил, в точки сплетения. Резкий звук, как если бы лопнул гигантский бумажный пакет, оглушил, а затем ослепительное сияние болью полыхнуло в глазах. Сэм зажмурился, пошатнулся, а спустя миг зал взорвался криками радости. Светильники замигали и включились, все бросались друг другу в объятия, позабыв об этикете и должностях. Только изможденные лица людей напоминали о том, что они едва не погибли.

Сэм перехватил взгляд Клотильды, которая уже отдавала распоряжения через ожившую гарнитуру, и стал проталкиваться через толпу, к дверям, ведущим в сад, – воронка, надорвавшая Сеть, появилась именно над ним. Споткнулся об изуродованную лестницу, но удержался на ногах. Сзади раздался чей-то потрясенный вздох: прекрасный ухоженный парк словно смяла рука великана. Деревья, живые изгороди, каменные дорожки, фонарные столбы и фонтан расплылись как воск и спаялись в одно. Искаженное пространство, изуродованные контуры: кто бы это ни сделал, он использовал силы окружающего мира. Такое мог сделать только архитектор. Только очень сильный архитектор.

Сэм спрыгнул на землю и бросился сквозь изувеченный сад – туда, где угасала остаточная энергия спасительного портала. Неподалеку от смотровой площадки, от которой сейчас остались одни развалины, в темноте вывернутой пластами земли белела тонкая женская фигура. На краткий миг показалось, что он сошел с ума или вот-вот сойдет: Ульяна лежала на земле в разорванном праздничном платье, русые пряди превратились в серебристое полотно, обезвоженная кожа сморщилась, побелела, стала почти прозрачной, обнажая сосудистую сеточку. Сэм осторожно прикоснулся к ней, почувствовал едва уловимое тепло и поспешно подхватил Ульяну на руки. Еще не поздно!

Под ногами хрустела то ли каменная крошка, то ли стебли выдернутых цветов или ветки, он поскальзывался на клочьях травы. В переполненном зале взглядом отыскал Сильвена и бросился к нему, оттеснил невысокую бледную женщину и опустил Ульяну на диван, задыхаясь то ли от быстрого бега, то ли от переполнявшего его страха, ледяными змеями расползавшегося в груди. Лекарь положил руки ей на голову, Сэм не сводил взгляда с ладоней целителя, но тот почти сразу отодвинулся.

– Я ничего не смогу поделать. Прости.

– Можешь! – Он рывком вздернул Сильвена на ноги, под пальцами затрещали отвороты пиджака. – Я чувствовал ее тепло!

– Остаточная энергия. – Лекарь покачал головой. – Она…

Сэм с силой оттолкнул его и склонился над Ульяной. Не хочет помогать – он сделает это сам. Энергия потекла сквозь пальцы, вливаясь в нее, Сильвен вцепился в него, отшвырнул в сторону, и тогда он ударил изо всех сил, в лицо. Вскрикнула какая-то женщина, лекарь пошатнулся, но устоял. Облизнул разбитые губы и шагнул к нему:

– Все кончено, Шеппард. Она мертва.

Внутри все оборвалось, тишина отсчитывала секунды одну за другой. Секунды осознания, что ее больше нет. Он смотрел на лекаря недоверчиво, зло, а потом опустился на колени, погладил Ульяну по щеке, чувствуя только холод. Глаза закрыты, на сухих потрескавшихся губах застыла улыбка, но лицо безмятежное и счастливое. Ее не вернуть, с законами природы не тягаться даже силам пробужденных. Лед в груди разрастался, только теперь это был не страх – нечто чуждое и пустое, вымораживающее сердце, душу и разум. Вокруг собирались люди, но ему было безразлично. Он видел только ее: возлюбленную, которую не сумел защитить.

– Шеппард, – негромкий оклик Сильвена вывел из оцепенения, и Сэм резко поднялся. Против законов природы не пойти, но можно повернуть время вспять.

– Где Зиновьев?! – прорычал он. Гаду сейчас бы молиться, чтобы его дар не отказал, потому что иначе он превратит последние часы его жизни в ад.

Лекарь перехватил его у выхода из отеля, несмотря на разницу в росте, сильно припечатал к стене.

– Не делай того, о чем потом пожалеешь.

Сэм с силой оттолкнул целителя:

– Не лезь не в свое дело.

– Я знаю, что ты чувствуешь, – прошипел Сильвен. – Я тоже прошел через это. Но если позволить ему отмотать время, он получит фору. Они все получат. Все эти люди умрут.

Лекарь говорил разумные вещи, вот только ему теперь наплевать, даже если полмира окажется в руинах. В зале лежала Ульяна – безжизненная, выпитая досуха силой, с которой не сумела совладать. Эта женщина стала его радостью, счастьем, его жизнью, но в ней самой не осталось и толики жизненной силы. Все по вине этого гада!

– Уйди с дороги, – процедил он.

Сильвен отступил, сложил руки на груди.