Осколком оборванная жизнь

— Бурдейный прорвался и набирает темп. Его передовой отряд уже вышел на Витебское шоссе и овладел Клюковкой. На Минской автомагистрали Траут начал отводить свои войска и ведет сдерживающие бои. 26-я и 84-я гвардейские стрелковые дивизии успешно продвигаются вдоль Минского шоссе к рубежу Юрцево — Барсуки.

— Большое спасибо за радостную весть, — глаза командующего заблестели. Ему хотелось как можно-скорее ввести в прорыв главные силы танковой армии. Ее передовые отряды уже двинулись с исходного положения в полосу армии генерала Крылова, войска которой дрались за Сенно и овладели Смолянами. Армия генерала Людникова во взаимодействии с войсками 1-го Прибалтийского фронта к этому времени со всех сторон обложили Витебск.

Завтракали вместе. Потом генерал Черняховский и генерал Макаров, под охраной бронетранспортера, направились на автомашинах по Минской автомагистрали туда, где дивизии гвардейского стрелкового корпуса вели решающий бой.

К фронту шли машины с боеприпасами. А навстречу один за другим мчались, волнуя командующего-и члена Военного совета, зеленые автобусы с красными крестами. Казалось, им не было конца.

Впереди показалось дымящееся селение. Перед въездом в него командующий остановил машину и крикнул раненному в голову солдату, который, пошатываясь, шагал к передовой:

— Гвардеец! Куда путь держишь?

— Туда, — махнул солдат рукой в сторону фронта, — в полк.

— В полк? — удивился командующий и вышел из машины. За ним вышли и остальные, а шоферы мгновенно загнали машины в кусты. — Да что ты, дорогой мой! Ты же еле на ногах держишься. Садись-ка лучше в машину, и шофер отвезет тебя в медсанбат. Здесь недалеко.

— В медсанбат? Нельзя, товарищ генерал, — Kaчал головой солдат. — Я белорус. Там, — он глядел туда, где грохотало, — за мою радзиму народ змагается.

— Садись, дружок, — вмешался генерал Макаров, — командующий тебе добра желает…

— Командующий? — прошептал солдат и покорно сел в машину.

А Черняховский и Макаров пошли вперед, здесь их должен был встретить представитель коМкора.

Рядом еще дымился подбитый гитлеровский танк. За ним во всю стену полуразрушенного кирпичного здания белела надпись.

— «За героическую смерть Юрия Смирнова ответим тройным ударом по врагу. Вперед, товарищи!» — прочитал вслух эту надпись Василий Емельянович.

Навстречу им шел полковник, в котором генерал Макаров узнал замполита командира корпуса.

Полковник рассказал, что в деревне Шалашино в блиндаже нашли распятым рядового гвардейского стрелкового полка Юрия Смирнова.

— Мало того, что распяли, но еще лоб пробили гвоздями, штыком исполосовали лицо, руки, живот. Изверги!

— Какая должна была быть у этого воина стальная воля, если он ради Отчизны пошел на такую мученическую смерть! — произнес генерал Черняховский.

А генерал Макаров уже говорил своему порученцу майору Н. А. Беспалому:

— На НП комкора сразу же запишите все, что нужно для представления Юрия Смирнова к званию Героя.

На НП командира 36-го гвардейского стрелкового корпуса генерала П. Г. Шафранова, расположенном на опушке соснового леса, наблюдая бой, Черняховский ощутил то, что так радостно волнует душу всякого полководца, — чувство перелома сражения в пользу победы над врагом. Пусть враг бешено сопротивляется, пусть танковая армия еще далеко и только-только входит в полосу прорыва, — командующий уже видел, что еще один, даже небольшой по времени, но сильный по мощи, удар артиллерии и авиации, еще один натиск танков и пехоты — и враг побежит. И Черняховский щедро дал из своего резерва все то, что просил генерал Шафранов: и один вылет дивизии штурмовиков, и два дивизиона «катюш», и лишний боекомплект, и даже людей на пополнение основательно поредевших дивизий.

— Теперь, дорогой генерал, решимость, мужество, быстрота и натиск! — произнес он, прощаясь с комкором.

15

Следующий день уже предвещал победу: ранним утром войска генерала Людникова ворвались в Витебск. Но усталое лицо Василия Емельяновича Макарова было хмурым, когда я вошел к нему в блиндаж.

— Товарищ генерал, — начал я, — погиб Александр, брат командующего, в бою в районе Алексеничей..

Генерал Макаров, боясь, что меня услышат, хотя в блиндаже, кроме нас, никого не было, предупреждающе затряс ладонью.

— Александр? — повторил он. — Ивану Даниловичу ни слова. Ему сейчас очень тяжело. Западнее Витебска — ожесточенные бои. Гольвитцер идет напролом, чтобы вырваться. Танковая армия продвигается на рубеж прорыва пока что очень медленно. Танки ползут как черепахи. Там, как назло, такой дождюка прошел, что дороги в низинах и на болотах раскисли… Это Ивана Даниловича очень волнует… Вот армия маршала Ротмистрова войдет в прорыв, тогда я ему сообщу.