Осколком оборванная жизнь

— А чтобы этого не произошло, на вас, генерал, и на вашего левого соседа, — продолжал генерал Черняховский, — возлагаю персональную ответственность за этот стык… Так что серьезно подумайте. Пока все. В шестнадцать ноль-ноль соберите командиров полков, их заместителей и начальников штабов. Место по вашему усмотрению. А сейчас вот сюда, — показал он на карте, — на левый фланг левофлангового полка.

— Туда? — удивился комдив. — Не рекомендую. Туда никакая машина не пройдет. Распутица все дороги размочалила.

— Пока можно — поедем, а там пешком.

Не проехали и полукилометра, как у разлившегося в лесу ручья их остановил одетый по-зимнему командир полка. Пришлось машины оставить, ручей перейти по скользкой бревенчатой кладке и, подняв полы, шагать за ним по бурому месиву.

На КП полка командующий задерживаться не стал, предложил командиру вести его в левофланговый батальон. Долго они петляли по лесным топким тропам по колено в грязи, пока подошли к ходу сообщения. Здесь их встретил офицер, мало чем отличавшийся от бойцов, в таком же, как и они, полушубке, ушанке.

— Не жарко, майор, в полушубке-то? — приняв рапорт, спросил Черняховский.

— Жарковато, товарищ генерал, — ответил майор. — Но по этой грязи все же лучше, чем в шинели.

И, скользя по жердяному настилу, тонувшему в грязной жиже, он повел по ходу сообщения. Вдруг позади громыхнул разрыв мины, за ним второй, третий. Осколки со свистом пронеслись над головой.

— В укрытие! — сдавленно скомандовал майор.

— У вас дом отдыха работает? — неожиданно обратился Черняховский к комдиву, смотря на серое, как земля, лицо комбата.

— Так точно, работает, — не без удовольствия доложил генерал.

— Очень хорошо, — Иван Данилович посмотрел на комдива, кося глазами в сторону комбата.

Комдив понял командующего и безмолвно качнул головой, как бы говоря: «Будет отправлен в дом отдыха».

Обстрел затих.

Командующий прошел на НП батальона и, вооружившись биноклем, стал просматривать передний край. Там по-весеннему широко разлилась и вплотную подобралась к окопам и заграждениям противника река Суходровка.

Командующего сейчас интересовало все, что было доступно взору. Комбат был на высоте: он обстоятельно рассказывал об обороне противника, как будто только что сам там побывал.

— А кто против вас?

— Позавчера ночью вон там, за обрубленными елями, захватили рядового 197-го батальона. А до этого оборонялся 347-й пехотный полк…

Командующему нравился этот боевой комбат, и он, передавая бинокль генералу Макарову, шепнул ему:

— Присмотритесь к нему, подходящий кандидат на полк.

Покинув НП, группа разделилась: генерал Черняховский с командирами пошел налево, генерал Макаров с замполитами — направо. А вперед неведомыми путями уже понесся «солдатский вестник»: «У нас на передовой начальство».

Черняховский остановился у землянки, возле которой солдат, сидя на лавочке, старательно чистил ствол снайперской винтовки. Увидев группу офицеров, он выпрямился, одним махом одернул гимнастерку и пятерней прошелся по рыжей голове.

— Здравствуйте, снайпер! Как жизнь? — поздоровался Черняховский.

— Здравствуйте! — выпалил солдат и замялся. Иван Данилович был в кожаном пальто, да еще без погон. — Не знаю, как вас величать по званию.

— Генерал, — с улыбкой ответил командующий.

— Жизнь-то, товарищ генерал, ничего… — начал было солдат, но тут же замолчал, бросив растерянный взгляд на своих начальников.

Черняховский понял, что солдат что-то не договорил, и не без умысла спросил:

— Как с табачком?

Солдат обвел взглядом всех и начал витиевато:

— Видите, как развезло — в окопе тонем. А уж там, — кивнул он в сторону КП, — ни проехать ни пройти. Все — боеприпасы и харч на своем хребте на передовую тащим…

— А с табачком все же как? — прервал повествование Иван Данилович.

— С табачком-то?.. До табачка очередь не дошла… — Почувствовав, что подвел начальство, поправился: — К вечеру обещали.

— Табак, товарищ командующий, будет, — поспешил заверить командир полка.

— Много гитлеровцев на счету?

— Немного, всего четыре, — виновато пожал плечами солдат. — Я здесь недавно, с… запамятовал, товарищ генерал. — Он торопливо вынул из кармана обложечку со справками о ранениях. — С 14 марта.

— Давно воюете? — Черняховский взял у солдата эту уже основательно потрепанную обложечку. Его удивило: снайпер — и ни одной медали.

— Как вам сказать, товарищ генерал. Мы ведь пехота, в бою живем недолго, больше по госпиталям. Как видите, — солдат с душевным волнением смотрел, как генерал в кожанке листает эти дорогие ему бумажки, — лежал пять раз.

— Вижу, дорогой Иван Васильевич, вижу, — генерал Черняховский возвратил солдату справки. Как ему хотелось сейчас обнять этого солдата, расцеловать! Но он только крепко пожал ему руку и проникновенно сказал: — Спасибо, солдат!

По дороге в штаб Черняховский повел разговор: