Осколок

— Я и простил, — кивнул Марк и оперся о перила.

Когда он заметил улыбку в уголках рта Константина, то понял, что это испытание. Марк с блеском прошел проверку, хотя Константин и не ожидал такой импульсивной реакции от своего будущего зятя. С этого момента Зеннеры обеднели на двадцать тысяч евро и приобрели нового члена семьи.

— Ты боялся, что меня интересуют только деньги.

— Хуже. Я боялся, что ты разобьешь Сандре сердце.

Марк кивнул.

— Ну, теперь у меня даже получилось ее убить.

Тем временем они были на четвертом этаже, в нескольких шагах от того, что он еще недавно считал своей квартирой.

— Скажи, ты еще принимаешь свои таблетки? — обеспокоенно спросил Константин, увидев, как Марк схватился за затылок.

— Иммуноподавляющие? — Марк помотал головой, и Константин посмотрел на него с еще большим беспокойством.

— Я же дал тебе с запасом, а следующее обследование только через неделю.

— Знаю, но таблетки там, внутри.

Марк указал на дверь квартиры. Потолочная лампа, в которой до этого еще бился мотылек, окончательно испустила дух.

— Хорошо, давай заберем твои таблетки. А затем я отвезу тебя в клинику.

— Я бы с удовольствием… — сказал Марк.

— А в чем проблема?

— Посмотри. — Марк указал на дверь. — Я знал, что еще не совсем спятил.

Несмотря на тусклый свет, падающий сюда с лестничной клетки, он сразу это увидел.

— Что ты имеешь в виду?

— Табличка с фамилией. Ее заменили.

Константин вытащил очки из кармана пальто, не надевая, поднес к глазам и подошел ближе к двери.

— Земмлер, — медленно прочитал он.

«Что?»

— Нет, нет…

Теперь и Марк нагнулся.

«Черт, что опять происходит?»

Константин чиркнул спичкой, но Марк и так знал, что его тесть прав.

«Земмлер. Не Зеннер».

— Но это… это… — Он нервно заморгал. Потом рассмеялся. Ситуация была абсурдная. До этого он абсолютно точно прочел на своей табличке «Зеннер» — девичью фамилию Сандры. Зачем кому-то менять ее второй раз на более бессмысленную?

— Может, так звали предыдущего жильца? — предположил Константин.

— Нет, я не ошибся, — возбужденно произнес Марк и случайно задул спичку. — И я докажу тебе, что здесь что-то не так.

Он вытащил из кармана брюк ключ с двумя рядами зубцов. Прежде чем вставить его в замок, Марк подождал, пока успокоится дрожь в руке.

— Может, я? — озабоченно спросил Константин.

— Нет, без проблем, — почти грубо ответил Марк. И затем, к его ужасу, действительно не возникло даже намека на проблему. Ключ нежно хрустнул, войдя в цилиндр. И легко повернулся в пальцах, словно замок только что смазали.

Послышался щелчок, дверь открылась, и Марк не мог поверить тому, что увидел перед собой.

30

Когда Марку было двенадцать лет, он удивил свою мать заявлением, что убираться в своей комнате противоречит законам природы. Тогда из триллера Майкла Кричтона он впервые узнал о феномене энтропии — термин из термодинамики, — из которого в том числе можно сделать вывод, что все в природе стремится к состоянию величайшего хаоса. Как покрышка теряет давление и рисунок протектора, футболка выцветает при стирке, рубашка изнашивается, а черепицу приходится со временем заменять, так и человек когда-то распадается на составные части; теряет энергию, которая удерживала его сверхсложное тело. Он заболевает, стареет и умирает. Поэтому зачем тратить свою короткую жизнь на то, чтобы наводить порядок, если силы природы все равно сводят на нет любые усилия?

После этого доклада его мать уперла руки — которые в воспоминаниях Марка всегда были в желтых резиновых перчатках — в широкие бока, запрокинула голову и громко рассмеялась:

— Хорошо, тогда я, в свою очередь, не буду больше давать тебе карманные деньги, потому что ты все равно их просто потратишь.

Сегодня, спустя двадцать лет, могло сложиться впечатление, что Марк пошел тогда на эту сделку. Его квартира по-прежнему выглядела как идеальный объект изучения для исследователя хаоса.

— Господи… — Войдя внутрь, Константин шумно втянул ноздрями воздух, словно ожидал, что подобный беспорядок должен источать отвратительную вонь. Но в квартире пахло только отциклёванными деревянными половицами, краской, и эти типичные запахи ремонта стояли в воздухе с переезда Марка.

— Что здесь произошло? — спросил Константин, стараясь не наступать на многочисленные предметы, валяющиеся повсюду в маленькой прихожей.

— Ничего. — Марк отодвинул ногой стопку CD-дисков. — Я уронил коробку.

— Одну?

Между пультами управления, папками с документами, двумя удлинителями, опрокинутой лампой, тремя фотоальбомами и многочисленными книгами на полу лежали перевернутые цветочные горшки. Все растения засохли, даже кактусы.

Марк перешагнул через коробку для переезда, содержимое которой валялось в прихожей и которую он слишком надолго оставил стоять под дождем. Картонное дно настолько размокло, что не смогло удержать всего, что без разбору было в коробку накидано. Как назло, последняя коробка, которую он и без того хотел оставить мусорщикам. Он так на себя разозлился, что со всей силы швырнул коробку с балконными растениями о входную дверь.

«В приступе ярости».

Еще одно новое качество, которое обнаружил в нем скальпель скорби.