Осколок белого бумеранга

Одним чаем дело не ограничилось. Анаша пробудила в нас тот звериный аппетит, который только разыгрывается по мере поглощения пищи. Мы давились толсто нарезанными шматами охотничьей колбасы, поедая её вместе со шкурой, с упоением хрустели солёными огурчиками, откусывали от разрезанного вдоль и измазанного майонезом батона, запивали это всё до безобразия сладким чаем. Деликатесы чередовались, ходили по кругу; подъеденное дорезалось, пока не заканчивалось вовсе. Мне казалось, что желудком является всё, что находится ниже моей шеи до самого низа живота. Я превратился в огромный желудок. Судя по набитым щекам, измазанному майонезом и усыпанного крошками рту Длинного, он тоже на полчаса превратился в огромный желудок. Иногда мы глядели друг на друга и прыскали от смеха, прикрывая ладонями рты, чтобы их содержимое густой кашей не вывалилось наружу. Мы не насытились, а просто сказали себе «хватит», когда на маленьком журнальном столике, застеленном газетами, не осталось ничего, кроме белых крошек. Длинный шариком катнулся на спинку дивана и закурил.

– Вот это кайф. Ради этого стоит жить… – томно мычал он, выпуская клубы дыма изо рта и носа.

Я протяжно зевнул, рискуя вывихнуть челюсть.

– Эй не спать! – крикнул Длинный. – Мы ещё с вами не закончили дорогой друг.

– Что не закончили? – Я делал вид, что не понимаю, о чём говорит Длинный. На самом деле я знал, что этот разговор не закончен, и ждал, когда он доберётся до меня. – Может завтра уже? – промычал я, не закрывая зевающего рта.

Длинный полез за подлокотник и достал оттуда, недокуренную папиросу, прикурил от своей и протянул мне.

– На, это чтобы тебе не спалось и лучше думалось.

Я всё ещё делал вид, что не понимаю, чего от меня хочет Длинный, но на всякий случай сделал несколько глубоких затяжек. Когда я передавал папиросу назад, мне показалось, что моя рука утончилась и вытянулась в запястье, как карамельная палочка.

«Вот так торкнуло» – голос во мне прозвучал басисто и медленно, снова на зажёванной магнитофонной кассете.

– Твоя очередь рассказывать! – Лазерные прицелы зрачков Длинного добрались до моих глаз, как я не пытался их спрятать, и теперь проникали дальше, буравя мой мозг тоненькими красными лучиками.

– Что я должен рассказать? – Спросил за меня чей – то голос.

– Почему ты потерял ноги?

– Я же тебе говорил. Это была противопехотная мина…

– Я не спросил тебя как? Почему ты потерял ноги? Как ты думаешь? Ты ведь это знаешь. Это будет первое, что придёт тебе в голову.

Голос Длинного шептал, шелестел, как змеиная чешуя, он проникал мне в уши и ноздри и копался в моих мозгах. Острая лопата звякала, ударяясь о мёрзлый слой. И вдруг…Я увидел всё…

11

«…ну слушай, Петька анекдот. Идут по пустыне три негра: русский, татарин и киргиз».

Вся наша банда взрывается хохотом, после рассказанного мной свежего анекдота. Белобрысый Жека всегда смеётся одинаково, растирая маленькими кулачками нос. Макс ржёт заразительнее всех. Его смех всегда начинается с громкого визга, и потом он протяжно хохочет – «А – ха – а – ха – а – ха – а» – словно завывает какая – то баба. Этот смех взрывает даже тех, кто смеяться и не собирался. Вован хихикает отрывисто и как-то неестественно. Мне кажется, что он не понял юмора и просто смеётся за компанию. Димон, тот вообще согнулся и присел, словно смех вызвал спазм в его животе. Теперь голая худая коленка высунулась из рваной дыры на его триколях.

Наши велики костром валяются в траве, рядом с детской площадкой с железным каркасом ракеты и маленькой вечно скрипящей каруселью. Вокруг всё белое. Нет, это не зима, просто всё усыпано тополиным пухом. Лето, разгар школьных каникул и мы как обычно маемся бездельем, придумывая каких бы проблем наскрести на свои пятые точки. Жека, нагнувшись так, что половина белой жопы показалась из под безразмерных шорт, сделанных видимо из батиных джинс, пытается поджечь пух. Вспышка и огненные ручейки растекаются по всей детской площадке.

– Жека, хорош газ тратить! Чем потом прикуривать будем? – стонет Димон.

– У меня ещё спички есть, – пищит тонким голоском Жека.

– Так и поджигал бы от спичек!

– Так прикольнее.

Пацан в белой панамке тащится на велике по аллее вдоль серого панельного дома. Заметив нас, он останавливается припадая на правую ногу, потом отталкивается и развернувшись едет назад. Пацан совершил непростительную ошибку. Проедь он просто мимо, мы могли бы не обратить внимание, но сейчас словно по команде, мы вскакиваем и разбираем свои велики.

– Давай быстрее, пацаны! Он не местный с Площади, или с Пентагона. – кричит Димон, оседлывая свою «Каму».

– Вы видели, у него там катафот полно! – это уже я ору, разгоняясь на «Уральце» без рамы.

– Какие катафоты, я щас с ним великом махнусь. – кряхтит Вован, плетясь позади, под рамой своего огромного «Урала».

Мы с Димоном отрываемся от всех и уже огибаем дом, за который юркнул чужак.