Осколок белого бумеранга

Всё снова перевернулось с ног на голову. Жизнь в очередной раз сделала крутой поворот, опять её занесло и она болтается на краю пропасти. Снова нужно решать, падать, или оставаться. Не долго продолжалась моя свобода, когда я превратился в Длинного. Теперь я не могу не думать о ней. Не могу читать, болтать с парнями, не улыбаюсь на шутки Ивашки, не понимаю, что мне пытается втолковать Саня. Я ничего не слышу и не вижу. По вечерам лежу на кровати слепо уставясь в книгу. Днями, вожу глазами из одного конца перехода в другой. Я ищу её. С клиентами стал вял, растерян, иногда даже зол на них. Часто извиняюсь, говорю что захворал, а сам продолжаю озираться. Откуда она появится, справа, или слева? Откуда она пришла в прошлый раз? А если она вообще не придёт? Что я вдруг о себе возомнил? Размечтался, калека несчастный. Ну и придёт она, и что дальше? Поиграется с тобой, приучит к себе, а потом поймёт, что дальше тупик. И останешься ты снова один как брошенная собака. Нет, даже лучше, если она не появится. Два три дня и я обо всём забуду. Яркое сновидение со временем потускнеет в памяти и жизнь возвратиться в привычное русло. Разве мне плохо одному? Да и не один я, мы же с тобой вместе, Длинный.

Этим выводом каждый раз всё заканчивалось, но уже через минуту всё начиналось сначала, и я снова искал её глазами.

Она появилась на пятый день, через девяносто восемь часов. Я не узнал её, хотя неустанно выискивал в потоке людей.

– Привет Саша! Ну вот я и пришла!

Она в пёстрой тряпичной курточке, в ярко жёлтой шапке с огромным помпоном, в таком же жёлтом шарфе. Не мудрено, что я её не узнал. Нет, непростительно! Я должен был узнать её в любом обличии. В очередной раз меня застали врасплох, но я рад! О боже, как я рад! Сердце колотит изнутри в ушные перепонки: БУМ‒БУМ‒БУМ.

– Привет, Женя! – я улыбаюсь утреннему солнышку, после четырёх дней кромешной тьмы.

– Снова умотала! – она с азартом рассказывает, как уговорила охранника зайти с ней в ГУМ, а там снова устроила трюк с переодеванием в магазине.

– Пришлось купить всю эту хрень! – Она показывает на шапку, шарф и пальто. – Причём за бешенные бабки купила у девчонки, которая тоже в примерочную зашла. Она конечно охренела от моего предложения, долго мялась, но деньги оказались нужней. Свою одежду я ей оставила, а сама в её наряде из примерочной вышла. Шапку на шары натянула, шарф до носа намотала и порскнула мимо шкафчика, он даже глазом не повёл.

Глаза маленькой грешницы горят, под тоненькими подведёнными губами острые зубки. Хищница! Неужели она всё это делает ради меня? Нет…конечно же нет, ради азарта. Она авантюристка, которых ещё поискать надо, ну и пусть…

– Так что вот! Я здесь, как и обещала! Придётся тебе отгул брать! – Энергия распирает её, заставляет подпрыгивать на месте, парить в сантиметре от грязного пола. Я тоже парю, боюсь отпустить колёса коляски, чтобы не взлететь под потолок.

– Я сейчас! ‒с пробуксом срываюсь с места, подкатываюсь к скрипачу, врезаюсь в него, едва не сбив с ног, заставляю прервать игру. Плевать, с утра всё равно нет никого.

– Петя, Петюня, выручай! Мне отлучиться вот так вот нужно. Скажи Михалычу, что у меня живот прихватило. (Михалыч, наш охранник. Он периодически спускается в переход, чтобы собрать выручку, ну, и заодно проследить всё ли в порядке). – Прилавок я пологом накрою, просто смотри, чтобы никто не лазил. Хорошо?

Петя пожимает плечами, мол надо, значит иди.

Полдня мы проболтались в метро. Сначала ездили по кольцевой, где выскакивали на каждой станции, чтобы посмотреть архитектуру. Женя была в восторге от строгости и величественности Сталинского ампира.

– В Европе и в Америке метро не такое. Там всё так серо и обыденно. Здесь просто праздник какой – то. Видно, что не для быдла сделано, а для людей! – она перекрикивала толпу, вцепившись мне в руку.

– В то время народ не считали быдлом. Тогда он и был «его величеством». Новые станции, уже не такие красивые. – отвечал я ей с видом знатока.

Мы в очередной раз забирались в вагон, и, мерно покачиваясь в толпе, улыбались друг другу. Крылья за моей спиной не давали мне покоя, им было тяжело в смятом виде, они хотели расправиться. Она могла долго смотреть на меня в упор, не отводя глаз, я же очень часто опускал свои. Ну, неужели ты не понимаешь, что для меня всё это серьёзно? Или понимаешь? Тогда зачем?

Когда кольцевая была исследована полностью, мы покатились по красной ветке сначала вглубь, а потом наружу кольца в сторону Юго – Западной. Всё так же выпрыгивали на каждой станции, обходили всё вокруг, смотрели на панно, мемориальные таблички, обелиски, статуи и снова ныряли в вагон. Она бесконечно что-то говорила, при этом касаясь меня, или держа за руку. Я ничего не слышал, а только улыбался ей и смотрел. Я смотрел на огонь, который гипнотизировал меня словно мотылька. Мне хотелось приближаться к этому пламени, слиться с ним, я был уверен, что оно меня спалит дотла. Ну и пусть, я был готов.

– Я проголодалась! Ты хочешь есть? – сказала она, когда мы в очередной раз вышли на Университете.