Осколок белого бумеранга

– Слава богу, их здесь нет. Кстати, рекомендую. Пальцами гораздо быстрее и практичнее. Не бойся, мы же не в Японии.

Женя хмыкает, прищуривается, оценивая моё предложение, потом бросает палочки, хватает кругляш рукой, обмакивает в кислоту и отправляет в рот.

– …ак и …авда…уснее! – она прикрывает набитый рот маленькой ручкой с красивым маникюром.

7

Следующим пунктом нашей экскурсии был Парк Горького. Мы бродили по огромным аллеям, любуясь начавшей зеленеть травой, оживающими липами и фонтаном, ещё не отошедшим от зимней спячки. Я рассказывал Жене смешные истории из моей первой жизни, про нелепые казусы происходившие в школе, про прогулы, срывы уроков, вечерние шатания по дворам и прочие истории которые я не стал бы рассказывать никому другому. Раньше всё это казалось мне серым прошлым, фрагментами жизни неудачника, которые не стоит вспоминать, но Жене всё это было невероятно интересно. Она росла в другом мире, на противоположном полюсе. Она заливисто хохотала над моими байками, а я вдохновлённый её реакцией вспоминал новые.

– А теперь ты чё нибудь расскажи про школу, или колледж. – спросил я, когда Женю отпустил очередной приступ хохота.

– А чё там рассказывать. Вообще ничего интересного, особенно на фоне твоих анекдотов. Нет, ну это же нарочно не придумаешь, взять и намазать доску парафином. Мне кажется, в этой вашей школе всё делалось для того, чтобы получались такие вот анекдоты. Соревнования между классами, конкурсы там всякие, дежурства, учителя прикольные, как на подбор. Мои знакомые ни за что бы не поверили, что учитель русского языка говорит «понеденник» вместо «понедельник», а историк подрабатывает физруком, или наоборот…

Она говорила про мою школу так, словно я был из далёкой дикой африканской страны. Я и не ожидал, что мои истории окажутся настолько колоритными. Я болтал и чувствовал, что меня слушают, что я интересен. Я пробуждаю интерес у красивой, самодостаточной, молодой девчонки. Это ли не чудо? Иногда я украдкой пощипывал себя, чтобы проверить, не сон ли всё это? Ну не может же сон длиться так долго? Неужели скоро снова настанет лето? Ещё год назад я чувствовал это цветение и набухание почек и знал, что впереди только одно хорошее. Рядом был мой лучший друг и четыре тёплых месяца впереди. Всё закончилось промозглой осенью, чтобы по весне начаться с удвоенной силой. Впереди только лето, а об осени я даже не хочу и думать.

Я хватаю её руку и прижимаю к своей щеке. Такая тёплая, гладкая, от неё идёт ток и мурашками разбегается по моему телу. Я подношу ладонь к губам, втягиваю ноздрями приятный аромат молодого тела, нежно целую. Она водит рукой по моей вязанной шапочке.

– Женя, я…я боюсь…боюсь к тебе привыкнуть. Мне кажется…я влюбился. Только не говори ничего… – мой голос в очередной раз отделился от меня и стал самостоятельным. – Я понимаю, что у нас нет будущего, но ничего не могу с собой поделать. Я не могу жить в сладком обмане. Лучше оборвать всё прямо сейчас…Боже, что я несу…

Она молчит и продолжает гладить мою шапочку. Молчит, значит согласна с тем, что впереди тупик. Ей просто нечего мне сказать.

Я отрываюсь от её ладошки и заглядываю ей в глаза. Из них льётся тепло, так несвойственное молодым красоткам. Боже, за что мне всё это. Нет, я не буду ныть как размазня. В ухе вдруг включается голос Длинного.

«Чего испугался, братан? Всё при тебе, главное действуй. Твоя мечта на расстоянии вытянутой руки. Разве есть вещи на этом свете, которых нам стоит бояться?».

– Женя, я хочу увидеть тебя завтра, а потом послезавтра. Я хочу видеть тебя каждый день! Знаешь, мне всё равно, что будет там дальше, но сейчас мне хочется быть рядом.

– А в чём вопрос? Завтра встретимся. Думай, чем будешь развлекать даму. Может в кино сходим? – как ни в чём не бывало весело щебечет она.

– Идея! Точно пойдём в кино! – я чувствую, что начинаю взлетать. – У нас и сегодня ещё полно времени.

На самом деле, уже начинает смеркаться, и по периметру парка зажглись жёлтые круглые фонари. Всё говорит о том, что наше сегодня подходит к концу, но теперь я спокоен. Мне только что подарили надежду. Мне подарили завтрашний день.

Я прогнал сентиментальное настроение и снова пустился в весёлые воспоминания. Тем временем мы подошли к набережной Москвы реки. Решили поужинать в одном из множества маленьких аквариумов слепленных из витражных стёкол. Я уже забыл, когда у меня в последний раз было столько приёмов пищи в один день. И ведь влазит же куда – то. Пили кофе с невероятно вкусными булочками, смеялись, шутили. Я расплатился сам, что, кстати, сделал и в японском ресторане, не смотря на возражения Жени. Ну и что, что я в один день потратил свой месячный заработок, сейчас есть что-то важнее, чем эти мятые бумажки.

– Мне кажется, что сегодня два человека могут лишиться работы, – сказала она, когда мы направлялись к метро.

– Кто эти двое? – поинтересовался я.

– Ты и мой охранник.

– Точно! Может я буду твоим охранником? Уж от меня ты не убежишь…

– Я поговорю с отцом…

– Смеёшься?

Она промолчала, но было видно, что у неё появилась какая – то мысль.

8