Осколок белого бумеранга

– За мной! – я пытаюсь вложить все силы в этот немой крик, адресованный Жене, хватаю её за плечи, делаю рывок, перекатываюсь через мужика. Ещё один рывок, немой крик и я выдёргиваю Женьку, зажатую между турникетом и чьей – то одетой в джинсы ногой, проношу её над собой и опускаю на пол возле треугольного отверстия. Извиваясь ужом, отталкиваюсь руками от пола, задом просачиваюсь в отверстие; повисаю, ухватясь руками за изогнутый край двери. Подтягиваюсь, хватаю Женьку за рукав пальто, с силой дёргаю.

– Ле – езь!

Она не слышит, не понимает, что нужно делать! Отрешённый взгляд говорит о том, что она сейчас в состоянии шока. Делаю усилие и с диким рёвом подтягиваюсь выше. Хватаю жёлтый помпон и сдёргиваю с неё шапку. Беру в руку толстый пучок жёстких каштановых волос и с силой дёргаю его на себя. Она кричит от боли, это я вижу по её открытому рту и выпученным глазам.

Если чувствуешь боль, это хорошо. Продолжая держать её за волосы, снова проскальзываю в отверстие. Теперь я снова болтаюсь, одной рукой держась за искорёженную дверь, а второй за Женькины волосы. Я тяну ещё сильнее. Боль заставляет её ползти за моей рукой. Вот её голова уже в отверстии, ещё немного и она просовывает между дверей плечи. Я делаю ещё один рывок, чтобы не оставить ей возможности остаться торчащей из вагона. Она ползёт, съезжает на меня. Всё, теперь можно отпускать руки.

Короткий полёт, и я приземляюсь словно на подушку. Странно, подо мной нет ничего кроме бетонных шпал, но боль от удара не ощущается. Я вообще не чувствую спины. Женька летит на меня сверху, и я принимаю её на вытянутые руки. Она лёгкая словно пушинка, я сгибаю руки чтобы самортизировать падение, сделать его как можно мягче. Она оказывается на мне сверху. Уронила голову мне на грудь, уткнулась словно в подол матери, она хочет спрятаться от всего этого ужаса. Я чувствую вибрацию в теле, накатывающую слабость. Я могу вырубиться в любую секунду, но теперь уже можно, ведь главное сделано. Хотя нет! Сквозь накатывающую на глаза пелену, вижу чьи то болтающиеся сверху ноги. Люди будут спускаться, они будут падать прямо на нас, на неё. Я снова делаю усилие, чтобы вырвать себя из накатывающей дремоты. Трясу её за плечи, она поднимает голову.

– Пойдём! – ору беззвучно и рукой показываю направление за её спиной. Она ещё вялая и не понимает, что от неё хотят. Объяснять некогда, вот – вот сверху свалится чьё – нибудь тело. Скидываю её с себя, снова хватаю, на этот раз за отвороты пальто, пытаюсь приподнять. Она нехотя садится, словно разбуженная от глубокого сна. Я ужом ползу вперёд волоча её за собой. Наконец то она понимает, что от неё хотят и на корячках ползёт вслед за мной. Ещё пару метров и достаточно. Я снова падаю на онемевшую спину и притягиваю её к себе. Теперь я могу её обнять, заслужил. А что, всего несколько минут назад я страстно желал это сделать. Вуаля! Желания исполняются, причём находят самый короткий путь. Она снова уткнулась мне в грудь, я засыпаю, пытаюсь как можно дольше удержать объятия. Теперь можно и в чан с тёплым молоком. Женька, айда со мной!

9

То, что это больница я понял сразу же, едва открыв глаза. Серый потолок, стойка капельницы, пищание монитора, суетливо проносящийся человек в белом халате.

«Опять! Ну и везёт же мне!» – первое, что приходит в голову. Кровати стоят плотно с интервалом не больше метра. На каждой люди с забинтованными головами, руками, ногами. Вытяжки растягивающие переломанные конечности, резкий запах спирта, крови, ещё чего то больничного. Стоны, крики, командирский бас, отдающий распоряжения.

– Лариса, третьему срочно вентиляцию подключай! Почему ещё не сделано?

– Иван Петрович, у меня же не десять рук. Вы посмотрите сколько их. Это кошмар какой – то. – сердито пищит женский голос.

Помещение просторное большое, но набито людьми под завязку. Такого я не видел даже в военном госпитале. Судя по разговорам снующих между кроватями врачей, понимаю, что в основном аврал вызван взрывом в метро.

– Двадцать пять человек сразу насмерть, семеро по дороге и в больницах, у нас только двое. – шепчет женский голос.

– Ой – ой – ой, какой ужас! Уже официально передали, что теракт. Террористка среди погибших. Неймётся им… – тихо отвечает второй.

А что же в этот раз со мной? Чувствую тупую боль в груди при каждом вдохе. Боль нарастает на пике вдоха, а на выдохе становится потише, но перемещается в область спины. Да, что-то со спиной и грудью, больше особо и болеть нечему. В горле огромная кишка, в носу трубки, всё это мешает естественно дышать, заставляет принимать навязанный ритм. Хочется пить. Приподнимаю голову, мычу в адрес медсестры, которая возится с капельницей соседа.

– Очнулся? – улыбается молоденькая белобрысая девчонка и тут же убегает.

Возвращается уже с врачом. Двухметровый гигант с крупными чертами лица и удлиняющим его мясистым подбородком изучающее смотрит на меня.

– Дышать сам будешь? – спрашивает он меня густым басом.