Осколок его души

— Да, — ответила я, стараясь передать улыбку сквозь взгляд и не кривя при этом губы.

— Каждый сезон, — заговорил он, проходя мимо меня, давая понять, что продолжим разговор уже на ходу, — в Мидорэ удивителен. Есть теория, что всё из-за того, что через город проходит множество энергетических потоков и здесь самое крупное место силы в стране.

— Ты не находишь, что это звучит как-то скучновато?

Китарэ задумчиво поджал губы и нахмурился, потом как-то по-детски усмехнулся и посмотрел на меня. Сегодня в его глазах плескались такие искренние смешинки, что мне стало немного не по себе. Может, они с Рэби выпили с утречка пораньше? Один пляшет так, что полы ходуном ходят. Второй смеётся, что само по себе уже из ряда вон, так и непонятно над чем.

— Я не знаю, как сделать эту теорию весёлой?

Наверное, я должна была поддержать шутку, но шутник из меня был ещё хуже, чем из Рэби танцор. Я не знала, что надо было сказать и машинально улыбнулась, совершенно забыв, как моя даже самая искренняя улыбка может быть истолкована, как насмешка, которая способна отбить желание говорить даже у последнего болтуна. Парящие, да за что же?!

Китарэ вдруг замолчал, а я готова была провалиться на месте. Он улыбался?! Демоны его разорви! Впервые он так улыбался, а я просто состроила ему рожу из разряда: «Ха, даже умного придумать ничего не можешь?!»

Единственной моей сильной стороной, как мне кажется, всегда была прямолинейность и честность. Умение принимать свои недостатки и говорить о них, как о том, о чем следует говорить. Так мне казалось. И сейчас, я предпочитала всё прояснить, пусть даже это только моя мнительность и ничего более.

— Тебя не должно смущать, когда у меня такое выражение лица, — сказала я, прямо смотря перед собой.

— О чем ты? — нахмурился он.

— Это не означает, что я смеюсь над тобой, я просто так смеюсь, — выдохнула я. — Обычно, если меня кто-то бесит, я выбиваю ему зубы… мм… Просто решила, тебе следует это знать и не обижаться.

Когда ответа не последовало, я решила, что он всё же обиделся, и бросила на него взгляд из-под ресниц. Вот только я никак не ожидала увидеть Китарэ с поджатыми губами, который раздувает щёки в попытке проглотить смех, рвущийся наружу. Но стоило мне вопросительно изогнуть бровь, как он тут же расхохотался в голос. Пожалуй, это так шокировало меня, что первой связной мыслью было:

«Так и знала, напились».

— Прости, — взмахнул он руками, — просто это прозвучало весьма двусмысленно, — сказал он отсмеявшись. — Это было похоже на угрозу, — пояснил он. — Я не тупой, — уже серьёзно добавил он. — И, мне кажется, — уже тихо, как-то по-особенному вкрадчиво, заговорил он так, что мне вдруг стало не по себе от хрипотцы, что вдруг появилась в его голосе, — я начинаю понимать тебя гораздо лучше. Я замолчал не потому, что обиделся на тебя, — сказал он, встав прямо напротив меня, — я, просто, правда, не знаю, как сделать скучную историю интересной. Я зануда, — не скрывая притворства, тяжело вздохнул он, улыбнувшись уголками губ, — это факт, так что и ты не обижайся.

Пока я раздумывала над тем, что такое сейчас происходит между нами, его прохладные пальцы вдруг коснулись моей шеи, чуть оттягивая ворот кимоно. Пожалуй, это утро решило стать не просто абсурдным, но и самым шокирующим в моей жизни. Что вообще происходит?

— Болит? — тихо спросил он, когда его дыхание оставило обжигающий след на моём виске.

Я лишь отрицательно покачала головой, пытаясь собраться с силами и найти то место, где спрятался мой голос.

— Ничего не бойся. Повторения не будет, обещаю тебе, — и вновь его голос, отозвался волной негодования у меня в душе.

Даже несмотря на то, что я часть его круга и это всего лишь участие, знак внимания, моё сердце предательски стучало в груди, заставляя на злые секунды, которые ещё отомстят часами бессонницы, забывать о том, что возможно нечто большее…

Я лишь скупо кивнула, продолжая прямо смотреть перед собой, и с силой сжала кулаки, спрятанные в широких рукавах ученического кимоно.

* * *

Ступая по широким коридорам Совета Двенадцати Парящих, Ис Нурак из последних сил боролся с подступающей мигренью. Следовало скорее добраться до места силы, на котором было возведено здание. Он чувствовал себя измотанным. События прошлой ночи, о которых ему доложили с первыми лучами солнца, занимали все его мысли. Он ненавидел, когда что-то выходило из-под его контроля! В такие моменты в нем просыпалась ярость. Он не мог ни есть, ни спать, ни толком настроиться на свои повседневные дела! С рождения он принадлежал к величайшему и древнейшему из родов Артакии. Его предки веками правили Империей, равной которой этот мир не знал. С самого детства он слышал одно и то же: во главе рода всегда будет тот, чьё отражение сможет обрести плоть в их мире! У сильнейших и рождались сильнейшие. Его отец никогда не строил иллюзий относительно него.

«— Ты не сможешь стать Императором, просто прими это. Твоё отражение… ты никогда не сольёшься с ним в единое целое. Тут даже не о чем мечтать».