Осколок его души

— Посмотрим, — одним движением я отсекла её пряди, говоря слова на древнем языке Полотна.

Для Дорэй это был язык крови и силы, она ощущала его, но вряд ли могла понимать, так как не была полноценным эвейем. Язык первых эвейев нашего мира приходил вместе с отражением и впитывался в саму суть, как нечто естественное и понятное.

— Я, Рави, единственная дочь Радави, огонь его ярости и страсти, по праву старшей рода, забираю искру своего отца, что вдохнул её в твою плоть. Огонь не исчезает — он возвращается к истокам с надеждой разгореться вновь. Отсекаю тебя от ветви и потоков, что питают детей огня двух миров.

С каждым произнесенным мною словом, женщина, что сейчас лежала подо мной, менялась. Ушла и растворилась в темноте зелень её глаз; нежное сияние и румянец юной девы покинул белоснежную кожу, оставив после себя немного желтоватый оттенок; некогда карамельные локоны, вдруг потемнели, потеряли свой необыкновенный блеск и лоск, а некоторые и вовсе стали поцелованы луной. Всегда алые, чуть пухлые губы побледнели и потрескались, в уголках глаз залегли лучики морщин.

— Что ты сделала? — вмиг охрипшим голосом, спросила она.

Её глаза сейчас напоминали взгляд Арму, нашего с Рэби пса, когда старик умирал у нас на руках, он именно так смотрел на нас тогда: с болью, с надеждой, с отчаяньем.

— Ничего ужасного… пока.

Дорэй странно моргнула, потом ещё раз и тут же прищурилась, словно ей что мешало смотреть на меня. Она попыталась глубоко вздохнуть, но надсадно закашляла и я легко спрыгнула со стола, позволяя ей откашляться и отдышаться. Но кашель становился всё глубже, пока не вышло так, что из её рта прыснула кровь. Она прикрыла ладонью рот и в тот же миг отняла её, с ужасом смотря на содержимое в своей руке.

— Это зуб, — пробормотала Дорэй, не скрывая паники, посмотрела она на меня. — Зуб! И мои глаза, мои глаза… я не могу разглядеть тебя! Что ты сделала?! Что сделала?! — закричала она, борясь с желанием броситься на меня с кулаками, как привыкла это делать всю мою осознанную жизнь, но понимая, что ничего хорошего из этой затеи теперь не выйдет.

— Сколько оборотов ты прожила под солнцем этого мира, Дорэй? — взглянула я ей в глаза, отмечая, как дрожат её губы, как вокруг них расцветают лучики морщин. — Сколько сил черпнула из источника своей души, заменяя дыры в ней огнём родной стихии? Ты больше не часть рода Игнэ и огонь не твоя стихия, а у времени не бывает должников. Оно всегда забирает то, что положено ему. Для человека ты прожила неприлично долгую жизнь и теперь каждый день будет платой за обороты, когда ты не знала, что может быть иначе.

Странно, мне казалось в этот момент, я буду торжествовать, смотря на то, как мучается мой враг, понимая, что его судьба предрешена. Я шла сюда охваченная яростью и злостью, каждая клеточка моего естества умоляла меня свершить возмездие, отомстить, так, словно это могло бы что-то изменить в моей растерзанной судьбе. Сейчас я понимала, что все через что прошла: ожоги, уродство, боль, я могла бы простить ей… Но то, что два истинных дракона растворились раз и навсегда покинув оба мира… этого не изменит ни одна месть.

Грустно улыбнувшись своим мыслям, чтобы в очередной раз сглотнуть ком отчаянья в горле, я развернулась на каблуках, отправляясь к двери. Я думала, правда думала, что заберу её с собой в Храм, и мы с Китарэ допросим её, чтобы узнать, кто стоял за всем тем, что произошло, раскроем правду совету, очистим имя моего отца, но сейчас… я просто потеряла к ней всякий интерес. Всё это я смогу и сама.

— Постой! Куда ты уходишь?! Ты не можешь так меня оставить! Ты не смеешь так оставлять меня! — её крики настигли меня у самой двери и неохотно заставили обернуться.

Я стояла в дверях её кабинета, как делала это всего сезон назад. Тогда её холодная красота, изящество и достоинство, с которым она умела держать себя, невольно восхищали меня. Из её уст всегда вылетали обидные, жестокие слова. Один визит в её кабинет всегда заканчивался приступами панической атаки и потерей сознания уже где-то в коридоре для меня. Но сейчас, напротив стояла коротко стриженная пожилая женщина, на чьи плечи легли прожитые годы, согнув её спину и сделав шаткой походку. Её седые локоны обрамляли морщинистое желтое лицо, на котором ярким пятном выделялся окровавленный рот. От прежней Дорэй не осталось и следа. Радовало ли это меня? Мне было это безразлично, но я была счастлива, что у того пламени, что питало её все эти годы появилась возможность освободиться и очиститься от неё.

— Ты же хотела предложить мне сделку?! — протянула она ко мне дрожащую старческую руку. — Я всё расскажу тебе! Всё, слышишь, только не оставляй меня так!

— Не хочу, — пожала я плечами, твёрдо намереваясь уйти, я повернулась к ней спиной и вышла из кабинета.

Мне кажется, это был первый раз, когда я просто вздохнула, почувствовав, что отпускаю всё то, что связывало меня с этой женщиной. Она всего лишь страница прошлого, которой стоит позволить раз и навсегда исчезнуть и выцвести.