Осколок его души

И вот, когда он, можно сказать, окрылённый собственным открытием и решением раздвинуть границы их общения, особенно учитывая её последние предложение относительно того, что он может погрузиться в глубины её разума, заявляет ему:

«Аши сказал».

Решительно подтянувшись на руках, выбираясь из бассейна, Китарэ поднялся на ноги и обречённо прикрыл глаза.

— Похоже, этот огонь нацелился на остатки моего душевного равновесия, — прошептал он себе под нос. — Отличная работа, Игнэ.

Накинув на плечи легкий халат, он вышел из купальни, прошел на другой конец комнаты, и замер напротив широкого окна, всматриваясь в сереющее небо.

Ему было семь с половиной оборотов, когда он впервые понял, что не просто изменился внешне после смерти отца. В тот день, когда он узнал, что Император мёртв, его волосы стали белоснежными, точно снег, совсем как у его отца, а глаза с темно-карего оттенка точно выцвели до светло-голубого. Кожа стала почти белоснежной, а губы напротив стали на тон ярче, что безумно его раздражало. Сам себе он казался чужаком. Хотя, в свете произошедшего, это было последним, о чем он тогда переживал. Отца не стало, и это было ударом, который оказалось не так-то просто пережить. В один миг его привычный мир перестал существовать. Из любимого сына он превратился в призрака, который пытался найти утешение рядом с матерью. Вот только, она так глубоко опустилась на дно собственного отчаянья, что ему оказалось просто не по силам достучаться до неё. Его внешний вид рождал сотни слухов каждый день, которые было достаточно легко услышать даже ему. Никто не считал нужным скрывать, а он всё ещё умел слушать. Его боялись. Боялись последствий, которые могли необратимо отразиться на его психике из-за столь раннего соприкосновения с полотном. Предполагали, что он повредился умом, что может быть опасен и не сможет собрать новую нить, когда придёт время. Они не могли притвориться, что его нет, но могли сделать так, что юный наследник почувствовал себя выцветшей тенью прошлого себя, которого можно не замечать и сторониться. Так, он остался совершенно один будучи окруженным сотнями слуг и придворных. Он не понимал, что с ним может быть не так? Внешность — да, изменилась. Но, насколько он мог судить, всё остальное было в порядке. Разве что его эмоциональность приблизилась к нулю…

Хотя, слово «в порядке» не совсем подходит его детству, точнее тому периоду его детства, наполненному одиночеством и тоской по отцу, которого, как ему казалось, лишний раз боялись даже вспоминать. Будто с его смертью его просто вычеркнули из мира живых.

Китарэ прикрыл глаза, погружаясь чуть глубже в воспоминания, которые предпочитал лишний раз не тревожить.

— Принц! Принц! — пожилой слуга, которого приставила к нему мать, был слишком суетным и порой Китарэ просто прятался от старика, не желая лишний раз выслушивать его причитания о том, что по мнению Лидо было смыслом существования любого наследника:

«Ваша спина недостаточно прямая, вы же будущий Император!»

«Вы используете, диалект западных земель, когда перестаёте следить за тем, что говорите. Это недостойно будущего Императора! Да, ваша мать родом оттуда, по вас это не оправдывает».

«Не забывайте о манерах, особенно, когда разговариваете со старшими!»

«Раньше вы не позволяли себе ковыряться в носу! Что за отвратительная привычка!»

«Вам не следует бегать, когда в этом нет необходимости! Для этого есть тренировки».