Осколок империи

Зато дела у меня присутствовали. И самое главное из них – архив покойного Руциса. Именно по этой причине я, выйдя из общежития утром и промотавшись некоторое время по городу с целью удостовериться, что слежка отсутствует, начал действовать. Сначала нужно посетить один из тайников, прихватив набор для изменения внешности и один из еще «чистых» пистолетов. Ну а затем, изменив внешность, можно отправляться в Черемушки. Ведь именно там обитал хранитель архива, бывший красноармеец Терентий Волков. Обитал, как оказалось, в хорошем домике. Не шикарном, но добротном, крепком, явно ухоженном, обнесенным высоким таким забором, за которым, судя по грозному лаю, бегали как минимум две немаленьких размеров псины. Да и пусть себе бегают, я ж вламываться не собираюсь, даже совсем наоборот. Вот она, калитка, а вот и подобие молотка, которым надо стучать о стальную пластину. Вот я и стучу, вызывая у псов совсем уж утробный лай. Все, теперь, если хозяин дома, то поневоле выйдет, ведь слушать такие надрывные звуки длительное время…. надо быть глухим, как тетерев на току.

Шаги. Затем разраженный окрик, заставляющий псин заткнуться. Ну да, пришел хозяин, можно и перестать издавать столь громкие звуки. Мне же пора познакомиться с хозяином дома, который уже открыл калитку и смотрит на меня с вселенским безразличием на лице.

– Аркадий Янович просил передать, что вода в реке по утрам черной кажется.

– И выплыть из нее сложно, – вздохнул уже пожилой хранитель, после чего добавил: – Значит, умер товарищ Руцис?

– Увы, никто не вечен.

– И не в своей постели…

– Так и работа у него была такая, где своей смертью помереть сложновато оказывается. Но вот собранные им знания пропасть не должны. Он и сам вам об этом говорил, Терентий Поликарпович.

Хранитель лишь обреченно махнул рукой. Дескать, сам знаю. Но на лице было искреннее огорчение от смерти того, кого он считал, причем вполне заслуженно, своим спасителем.

– Все помню. Ладно, молодой, пойдем, покажу, что и как. Тебя звать-то как?

– Да зовите как хотите, Терентий Поликарпович. Понимаете ведь, что настоящего имени все равно не скажу, потому как порой во многих знаниях многие печали, а врать без нужды не люблю.

– Чекисты… Пойдем уж, человек без имечка, не отставай. И собачек моих не бойся, они без хозяйского приказа только лают, но не кусают.

– Так я и не боюсь.

Посмотрев на меня несколько секунд, Волков погладил свою окладистую бороду и хмыкнул:

– И впрямь не боишься. Чудно.

Произнеся это, хранитель архива покойного чекиста двинулся по направлению к дому. Мне только и оставалось, что идти следом, при этом приготовившись к любым неожиданностям. Уж слишком гладко все шло, а я успел усвоить – если фортуна слишком часто улыбается, то ожидай того, что какие-то из улыбок будут обманными. Вот я и ожидал, не позволяя себе расслабиться. Помнил, что многих кладоискателей погубили те или иные причины, когда они стояли в паре шагов от искомых сокровищ или даже находились на обратном пути, уже получив желаемое.

Но пока все было спокойно. Краем уха слушая ворчание пожилого хранителя, я смотрел и запоминал. Обстановка дома… Не бедная, но и без роскоши, аккурат такая, чтобы не вызывать лишних вопросов. Хотя деньги у хранителя водились, это было видно по высокому качеству всего находящегося в доме. Открытая книга на столе… Не легкие рассказики, а Гоголь. Еще книги, но закрытые, лежащие то тут, то там. Не дурак хозяин – это хорошо для хранителя. Простака легко обмануть, а подобная должность требует не только слепой верности, но и умения соображать.

Куда теперь? Вниз. Волков сдвинул в сторону половичок, открыв взору люк с ручкой-кольцом, ведущий в подвал.

– Соленья-копченья храню, – прогудел хранитель, почуяв мой интерес. – Обычное дело, никаких подозрений. А тайное место устроить очень уж удобно.

Это верно подмечено. Хранить нечто громоздкое, но вместе с тем оставить возможность быстрого и относительно постоянного доступа – накладывает определенные ограничения на выбор места. Потайная комнатка? Легко вычисляется при взгляде на дом снаружи и проверке изнутри. Остается подземная часть. Все правильно, все логично.

Люк открылся без малейшего скрипа, показывая, что петли регулярно смазываются. Первым спустился хранитель, правда лишь после моего жеста. А как иначе? Доверие – слишком серьезная штука, ее не растрачивают на всяких там доверенных лиц дохлого чекиста. А вот следом за ним спуститься – нормально.

Свет. В смысле проведенный электрический, а не от фонаря или пуще того, керосиновой лампы. Руцис явно не хотел находиться в полутьме, предпочитая комфортные условия работы с архивом. А кстати, где же он тут находится? Пока видны лишь бочонки, кадушки, ящики и прочие бутылки. Хотя на кой бес мне гадать, если можно спросить? Вот и спрашиваю.

– Ну так что, Терентий Поликарпович, где тайник?

– Сейчас. Помоги вон тот бочонок отодвинуть.