Читаем Ослепленная правдой полностью

На тротуаре возле дома она построила своих спутников в колонну по три, в первую  шеренгу поставила доктора и девушку в темных очках вместе с косоглазым мальчиком, во  вторую - жену первого слепца и по бокам от нее - его самого и старика с черной повязкой. Она  хотела, чтобы все были рядом, а обычная цепочка здесь не годилась из-за хрупкости своих  звеньев, того и гляди, порвется, стоит лишь столкнуться с более многочисленной или более  напористой группой, и, как в море, когда налетает пароход на утлую фелюгу, разрезая ее  пополам, грянут всем известные последствия, а именно - кораблекрушение, катастрофа,  обломки, гибнущие в пучине люди, бесполезные крики о помощи, а пароход уже далеко, он  даже не заметил, что наделал, какой беды натворил, вот и здесь так будет, слепец - туда, слепец  - сюда, и вот уж подхватили их и завертели беспорядочные потоки других слепцов, которые,  подобно волнам морским, никогда не останавливаются и куда стремятся, сами не знают, и жена  доктора тоже не знает, о ком печься в первую голову, хватать ли за руку мужа или, может быть,  косоглазого мальчика, а тем временем скроются с глаз двое других, девушка в темных очках и  старик с черной повязкой, тот вообще уже бог знает где, по дороге на кладбище слонов. И  потому она обвязывает всех и себя тоже веревкой, которую ночью, пока остальные спали,  сплела, смастерила из разорванной на полосы простыни. Не за меня цепляйтесь, говорит она, а  за веревку, цепляйтесь что есть силы и ни в коем случае, что бы ни случилось, не выпускайте.  Не жмитесь друг к другу, не то споткнетесь, но и не отдаляйтесь чрезмерно, чувствуйте  близость соседа, и один лишь косоглазый мальчик избавлен от необходимости осваивать новую  тактику и технику передвижения, ибо идет посередке и защищен со всех сторон. Никто из  наших слепцов и не подумал поинтересоваться, как плавают и путешествуют слепцы другие,  так же ли они связываются воедино, нет ли, но любопытство их, буде проявится, легко  удовлетворить, стоит лишь взглянуть окрест, кто может, конечно, и увидишь тогда, что ходят  слепцы по большей части кучками, и кучки эти, за исключением тех, которые по внутренним  своим, нам неведомым причинам связаны между собой теснее прочих, постоянно, на  протяжении всего дня, теряют своих членов и обретают новых, ибо кто-то всегда отстанет и  потеряется, а кто-то под действием земного тяготения спотыкнется да и растянется на земле,  новенького же примут или отвергнут в зависимости от того, что у него с собой имеется.  Старуха с первого этажа медленно отворила окно, ей не хочется обнаруживать эту свою  чувствительность, она стесняется ее как слабости, но с улицы уже не доносится ни шагов, ни  голосов, ушли, значит, оставили улочку, по которой никто почти не ходит, и старухе надо бы  радоваться этому, не придется ни с кем делиться курами своими и кроликами, надо бы, но она  не радуется, и из незрячих глаз скатываются две слезы, и в первый раз спрашивает она себя,  зачем живет и имеется ли хоть какой-то резон влачить эту жизнь дальше. Ответа не нашла,  ответы не всегда появляются вместе с надобностью в них, а часто вообще бывает так, что  ожидание ответа и есть единственно возможный ответ.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне