Ослепленная правдой

Это было подобно пощечине. Лишь спустя несколько минут доктор пришел в себя и смог  пересказать жене, как с ним обошлись. А потом, словно только сейчас осознав то, что должен  был бы уразуметь давным-давно, печально пробормотал: Вот из какого вещества все мы и  состоим - из равнодушия пополам с подлостью. И что, спрашивается, теперь делать. Тут он  понял, что попусту теряет время и что передать информацию, минуя чиновников, можно  единственным способом - поговорить с директором своей клиники, поговорить как врачу с  врачом, а уж потом тот пусть приводит в действие громоздкие бюрократические маховики и  шестеренки. Жена набрала номер, который помнила наизусть. Когда ответили, доктор назвался  и торопливо произнес: Спасибо, хорошо, без сомнения отвечая на вопрос секретарши: Как  поживаете, доктор, мы, когда не хотим выказать слабость, всегда говорим: Спасибо, хорошо,  хотя бы даже и при смерти лежали, железными обручами стягиваем сердце, производя  единственную в своем роде кузнечно-кардиологическую процедуру. Когда директор взял  трубку и осведомился, как дела, доктор спросил, один ли тот в кабинете, не может ли  кто-нибудь подслушать их разговор, секретарша не в счет, очень ей нужно слушать про  офтальмопатии, вот женские болезни - это дело другое. Доклад вышел сжатым, деловитым,  исчерпывающе полным, лишенным иносказаний, недомолвок, лишних слов и до такой степени  клинически бесстрастным, что директор удивился: Вы в самом деле ничего не видите.  Абсолютно ничего. Во всяком случае, нельзя исключить, что это совпадение и вы не  заразились. Согласен, однако же мы с ним ослепли не так, чтобы он там, а я тут, не встречаясь  друг с другом, слепец пришел ко мне на прием, а спустя несколько часов ослеп я сам. Как бы  нам разыскать его. Фамилия и адрес имеются в регистратуре. Немедленно пошлю туда  кого-нибудь. Врача. Ну, не курьера же. Вам не кажется, что следует сообщить в министерство о  том, что случилось. Я это считаю преждевременным, подумайте, какая поднимется паника, да  и, черт побери, слепотой нельзя заразиться. Смертью тоже, однако все мы умрем. Ладно, вы  пока оставайтесь дома, потом я пришлю за вами машину, приедете ко мне, я сам хочу вас  посмотреть. Не забудьте, что я ослеп после того, как осматривал слепца. После, как известно, не  значит вследствие. Если я что-нибудь и вижу, то лишь четкую причинно-следственную связь.  Хорошо, хорошо, рано еще делать выводы, два отдельных случая не показательны. Если их и в  самом деле только два. Понимаю, в каком состоянии вы находитесь, но все же не нужно  предаваться мрачным мыслям, для которых может не оказаться никаких оснований. Спасибо.  Мы еще поговорим. До свиданья.

Через полчаса, когда доктор с помощью жены неуклюже добривал щеку, зазвонил  телефон. Это был директор клиники, и говорил он на этот раз совсем иначе: К нам доставили  мальчика, внезапная потеря зрения, уверяет, что перед глазами сплошная белая пелена, мать  утверждает, что вчера водила его к вам на прием. Расходящийся левосторонний страбизм.  Именно так. Значит, тот самый. Я начинаю беспокоиться, ситуация очень серьезная.  Министерство. Да-да, разумеется, я немедленно переговорю с. Через три часа, когда в полном  молчании доктор с женой обедали и он нашаривал вилкой заботливо нарезанные кусочки мяса,  снова раздался звонок. Подошла жена и тотчас вернулась: Тебя, из министерства. Помогла  подняться, проводила в кабинет, вложила в руку трубку. Разговор был краток, и когда,  услышав: Нам необходимо установить личности всех, кто вчера был у вас на приеме, доктор  сказал, что в историях болезни, иначе называемых карточками, содержится все требуемое, то  есть имя, возраст, семейное положение, место работы, домашний адрес, и вызвался  сопровождать того или тех, кого отправят за ними. Не надо, отрезали в ответ. Затем трубку  передали кому-то еще, и голос в ней зазвучал другой и по-другому: Здравствуйте, говорит  министр, от имени правительства я благодарю вас за ревностное отношение к своему  профессиональному долгу, уверен, что оперативность ваших действий поможет нам взять  ситуацию под контроль, а до тех пор убедительно прошу вас оставаться дома. Последние слова,  хоть и были сказаны очень вежливо, не оставляли и тени сомнения в том, что это приказ.  Хорошо, господин министр, ответил доктор, но на другом конце уже положили трубку.