Ослепленный желаниями (СИ)

Хантеру удалось успокоить Себастиана, но ровно до того момента, как он поцеловал его на прощание возле студии, пожелал удачи и ушел дожидаться результатов прослушивания в ближайшее кафе. Себастиан же, как только его ноги коснулись пола в слабо освещенной студии, первое, что почувствовал — желание дать деру. Но его остановил слегка хрипловатый и грубый голос из середины зала.

— Вы опоздали, мистер Хаммел. А мое время очень ценно.

— П-простите, мистер Дженкинс, — практически пропищал Себастиан и незамедлительно подошел к черному стулу, на котором сидел режиссер. Роста он был небольшого, довольно полный, в круглых очках. И серьезно и довольно придирчиво оглядел Себастиана, как только тот попал в его поле зрения.

— Хантер сказал, что вы произвели фурор в театре, мистер Хаммел, — произнес он холодно, прижав указательные пальцы к губам.

— Я Смайт, — Себастиан решил, что Гарольду Дженкинсу можно рассказать о своем настоящем имени. — Себастиан Смайт.

— Да мне без разницы, меня интересует ваш талант, а не имя, — Дженкинс отмахнулся и устроился в кресле удобнее. — Я хочу убедиться лично, что то, что наговорил мой племянник, правда. Подтвердите его слова?

— Д-да, да, конечно, — Себастиан отчаянно закивал и сделал пару шагов назад, чтобы оттянуть время. — А что мне делать? — растерянно спросил он через несколько секунд.

Дженкинс разочарованно возвел глаза к потолку и вздохнул.

— Поразите меня, Себастиан, я хочу видеть, как вы живете героем, — попросил он, будто в очередной раз втолковывая идиоту очевидное. — Расскажите какой-нибудь монолог.

— Да, хорошо, монолог, — кивнул Себастиан, с ужасом понимая, что все прочитанные им когда-либо книги мигом выветрились из головы. Да, так ему роль не получить точно.

Закрыв глаза, Себастиан медленно досчитал до пяти, чувствуя всеми клеточками кожи, как пристально следит за ним Дженкинс и как ненавидит его за потраченное время. И неожиданно ответ пришел сам собой. Простой и очевидный, словно всегда лежал на поверхности. Ну, конечно, и как он сразу не додумался?

Набрав в легкие побольше воздуха, Себастиан принялся читать заученные наизусть и повторенные несколько десятков раз строчки его героя из того самого мюзикла. У него был очень проникновенный монолог, который практически всех в зале заставлял как минимум пускать слезу. И теперь Себастиан старался говорить его так же, как тогда, на сцене в театре. Представляя, что перед ним на третьем ряду сидит Хантер, и он обращается к нему. И тот улыбается, глядя на него, рядом лежат сиреневые ирисы, которые предназначены для него, только для него. Не для Куинн, которая сидит рядом, не для Рейчел. Для него, потому что Хантер…

— Достаточно, мистер Смайт, — неожиданно резко прервал его Дженкинс, и Себастиан замолчал на полуслове. — Спасибо за ваше показательное выступление.

— И что теперь? — стараясь скрыть волнение, поинтересовался Себастиан, подходя ближе. Он не видел, какие эмоции испытывает Дженкинс, его лицо оставалось невозмутимым.

— Я дам вам знать, — прохладно произнес он, даже не удостоив Себастиана взглядом. Это было жестоко, Себастиан не думал, что Дженкинс такой засранец. Но все же он был прекрасным режиссером, и очереди выстраивались, чтобы сыграть у него. А уж если кому и удавалось, то любые дороги после были открыты для счастливчика.

И все-таки немного разочарованный Себастиан направился к выходу, потому что новых подробностей он бы вряд ли дождался. Ну, а чего он еще ожидал? Что Дженкинс упадет ему в ноги и будет кричать, что это лучшая игра, которую он видел? Да, чего греха таить, это было бы идеально. Но нереально.

Не успел Себастиан дойти до дверей, как навстречу ему выбежал парень. Приглядевшись, Себастиан замер, удивленно глядя на него. Это был Эллиотт, и в руках у него был свернутый сценарий. По крайней мере, уж очень на него похоже.

— О, привет, — он весело поприветствовал все еще пораженного Себастиана. — Был на прослушивании? Я тоже иду. Хочу попробоваться на главную роль, знаешь, по-моему, это будет забавно, — он широко улыбался, проходя мимо. — Эй, что-то не так? — спросил Эллиотт, заметив толику ужаса на лице Себастиана.

— Но я прослушивался на главную роль, — просипел он, чувствуя, что последние надежды рушатся, как песчаные замки, которые рассыпались в руках мелким песком. Хотелось кричать и вопить, топая ногами, что эта роль предназначалась для него, и никто не смеет посягать на нее, даже идеальные и богатенькие папенькины сынки. И, видимо, Эллиотт разглядел все это на его лице, потому что через секунду улыбка пропала.

— Я не знал, — произнес он, пожевывая губу. — Ну, надеюсь, ты показал себя лучше, чем буду я, — его улыбка засияла шире, и он, развернувшись, быстрым шагом направился на то самое место, где несколько минут назад стоял Себастиан. И которое мог занять, даже не подозревая, что душит мечту одного человека на корню.

Себастиан не заметил, как добрался до кафе, где его ждал Хантер, но он тяжело опустился за столик, продолжая глядеть в одну точку. Сначала улыбчивый, но вскоре хмурый и напуганный, Хантер придвинулся к нему.