Осман. Хей, Осман!

Там никому не показывался на глаза, прятался от всех. Выслеживал Мальхун. Наконец подстерёг её возле её дома. Она не удивилась, увидев его.

— Я привёз тебе подарок, — сказал он.

— Не надо! — отвечала она в тревоге.

— Только посмотри! И если не захочешь, не возьмёшь!.. — И с этими словами он вынул из-за пазухи франкский портрет, завёрнутый в шёлковый платок. Развернул и сказал: — Протяни ладони!

Она послушалась. Он положил портрет на её ладони. Мальхун изумилась и заулыбалась.

— Посмотри, ведь это твоё изображение!

— Такая красавица! Были бы у меня такие уборы…

— Будут! — сказал он решительно.

— Нет, нет, возьми это, не оставляй мне!

— Ты говоришь таким голосом, как будто боишься, что у тебя отнимут мой подарок!

— Ничего не говорю тебе. Не оставляй мне этот подарок!

— Отчего ты такая светлая? Быть может, ты — похищенная девушка франков?

Ей понравились такие слова. Она улыбнулась.

— Нет, что ты! Я здесь родилась. Я такая светлая просто потому, что мой отец и моя мать — болгары. Они приняли правую веру. У меня есть и болгарское имя — Мара…

— Мара… Мара… — повторил Осман.

— Мара и Беро — так болгары зовут первых людей, которые когда-то появились на земле. Болгары так верят…

— Моя мать говорила мне, что болгары — такие же тюрки, как мы. Когда ты всё-таки согласишься стать моей женой, я приведу тебя в юрту моей матери. Там ты увидишь красивый большой сундук. Это болгарский царский сундук. Болгары тоже верят в силу Неба — Тенри — Тангра…

— Об этом я знаю, о Небе. Но всё же болгары — не тюрки, они происходят от смешения тюрок и славян. Оттого я и похожа на этот портрет. Потому что франки и славяне — похожи.

— Ты видела франков?

— Да. Большой караван франкский проезжал через Итбурну. Тогда всех девушек заперли в домах, чтобы они не попались на глаза франкам. Говорили, будто франки набрасываются на девушек, как волки на ягнят… Я пробралась к воротам и подглядывала. Мне тогда было десять лет. Франки не показались мне страшными…

— Я видел франкских послов. Их толмач подарил мне это изображение красавицы. Прими его в подарок от меня.

— Я не могу, нет.

— Чего ты боишься? Откройся мне.

— Не говорила и не буду говорить.

— Я не оставлю тебя. Я уеду и вернусь!..

Но Мальхун уже убегала.

Осман не показывался открыто в Итбурну и не знал, что о нём теперь говорят. Он не мог понять, что же с ним творится:

«Если я не счастлив, то отчего же я так счастлив? Никто не скажет мне!»

Он вспомнил стихи Султана Веледа и повторял их вполголоса. Эти стихи для него были простым изъяснением в любви, никакого тайного смысла он не различал в этих строках:

Твоё лицо — солнце или луна?
Твои глаза овладели моей душой.
Пусть они говорят со мной.
Узнай: мои глаза, моя душа — всё это ты!
Ты лишаешь меня души, и это — хорошо.

Не избегай моего взгляда, ведь ты должна жить

в моих глазах.
Для тебя мои глаза — прекраснейший дворец.
Какую стрелу, какую стрелу ты послала в меня?
Прежде я был копьём, а теперь согнулся, как лук.

Приди и посмотри на меня, и ты увидишь,

Что слёзы моих глаз — это ручьи и реки.
Ты прошла сквозь все преграды и явилась мне.
Я увидел твоё лицо и превратился весь мир в лето и весну.

Сегодня я согреваюсь огнём твоей любви.

Снег и дождь не печалят меня.

Каждую ночь я вижу тебя во сне.

Жизнь моя легка, потому что я думаю о тебе.

Я жил и был нищим без тебя.

Но вот я нашёл тебя и теперь я богат![243]

Осман отправился в Эски Шехир и рассказал своему другу о своей любви.

— Скажи, — спрашивал Осман, — в чьём правлении Итбурну? Шейх ахиев правит там полновластно?

— Полновластно там должен править я!

— Стало быть, ты можешь приказать отцу Мальхун!

— Да!

— Так прикажи!

— Но ты же знаешь, наместник всё же не я, а мой отец. Он предоставляет мне право приказывать, но в случае с Мальхун, я думаю, приказать должен он!

— Но ты скажешь ему?

— Я попытаюсь! Если шейх не хочет, чтобы отец Мальхун отдал её за тебя, моему отцу придётся нелегко. Он вовсе не желает ссориться с ахиями.

— Но ты…

— Я попытаюсь помочь тебе…

Осман, обрадованный, поехал в Итбурну. Он увидел Мальхун на лужайке у коновязи. Он более не хотел таиться.

— Мальхун! Ты стоишь здесь и будто ждёшь меня. Я знаю, ты часто здесь стоишь, потому что здесь мы говорили с тобой. Здесь ты приласкала моего коня. Я приехал сватать тебя! Дома ли твой отец и твоя мать?