Османская империя. Шесть веков истории

На волне завоеваний Селима I несколько туркменских групп возвращаются к большому горному кочевью, прерванному в период мамлюков, они покидали летние стоянки на высоких анатолийских плато (yayla) и перебирались в северо-сирийские степи или искали зимние пастбища дальше к югу. На востоке по-прежнему отмечаются значительные племенные объединения: боз-улусы покинули юг Мардина, чтобы провести лето на плато Диярбакыр, или достигли Грузии или Ирана, ведя с собой 40 000 человек и примерно два миллиона голов мелкого скота. Другие группы, зимовавшие на Киликийской равнине и проводившие лето в степях Центральной Анатолии вплоть до региона Конья, обеспечивали переход с юрюками и находились под более тесным османским контролем. С окончанием завоеваний Стамбул счел необходимым обложить это население данью и военной повинностью. Была организована охота на кочевников, уклонисты насильно отправлялись работать на строительстве укреплений или в рудниках. Они также служили для тюркизации недавно завоеванного Кипра: на острове, насчитывавшем от 170 000 до 180 000 жителей по переписи 1572 года, поселилось около 20 000 человек, и до 30 % населения обратились в ислам[176]. Губернаторы считали кочевников плохими плательщиками, ограничивали их маршруты и отдавали предпочтение оседлым людям, благодаря которым имели более стабильные доходы. Столкнувшись с усилившимся авторитарным давлением в пользу оседлости, некоторые конфедерации распались, кочевники шиитской принадлежности искали укрытия в новом государстве Сефевидов, а небольшие суннитские группы проникали в Западную Анатолию.

В конце XVII века государство стремилось любой ценой удержать кочевников на зимних территориях, ранее занимаемых туркменскими группами на Киликийской равнине, а также южнее, в бассейнах Оронта (районы Хамы и Хомса) и Евфрата (вокруг Ракки). Эта политика обернулась провалом: не желая каждый год мучиться от летней жары, кочевники, силой поселенные здесь, бежали на Анатолийское плато. В долгосрочной перспективе случившееся оказалось чревато тяжелыми последствиями: уход кочевников освободил место арабским группам с юга и материализовал раздел, превратившийся в 1923 году в турецко-сирийскую границу. Чтобы обеспечить защиту восточной границы и заполнить стратегическую пустоту, образовавшуюся в результате ухода шиитских элементов в Персию и дислокации крупных конфедераций, государство приступило к усиленной политике реномадизации: освобожденные от налогов при условии пополнения постоянной военной дружины, суннитские курдские племена самостоятельно возобновили великие миграции исчезнувших туркменских конфедераций с севера на юг. Ранее существовавшее армянское население оказалось вынуждено участвовать в приеме зимующих стад.

Оседлые деревенские общества

При судебном процессе люди обозначали себя по месту жительства (село, деревня или обособленное хозяйство, mazraa)[177]. Земля вокруг их домов возделывалась лучше всего, потому что в нее вносится больше навоза. С 1480-х годов увеличиваются площади поднятой целины и пахотных земель. Резервы культивации оставались значительными и варьировались в зависимости от природного окружения. Доля обрабатываемых земель зависела от плотности населения. Наиболее населенные районы часто эксплуатировались лучше всего, сочетая богатые пастбища, выращивание злаков и плодовые деревья. Однако плотность там редко превышала 20–30 жителей на кв. км. В сельском хозяйстве засушливого Средиземноморья преобладали невозделываемые земли, являвшиеся стержнем агропастбищных систем, для которых характерен баланс между пастбищами в засушливый период, местами сбора (фуража или топлива), резервами культивации для возможной расчистки и паровой землей, обогащенной выпасом скота и включенной в севооборот. Земельные участки старательно возделывались и тщательно пропалывались. Почвы орошаемого земледелия богаты, каждый гектар был обработан, плодородная земля Египта и качество урожая вызывали восхищение у приезжих иностранцев[178].