Османская империя. Шесть веков истории

В Анатолии и на Балканах сокращение тимара и распространение аффермажа способствовало ослаблению центральной власти и появлению новых сил. Султан раздал крупные тимары (зеаметы и хассы) сановникам, которых пожелал вознаградить в обмен на услуги. Но получатели тимаров, вместо того чтобы проживать в них, часто доверяли управление интендантам (воеводам, мухассилям (muhassil), эминам (emin)), которые контролировали назначения, организовывали оплату религиозных сановников, поддерживали порядок и закон, выдавали документы на землю (tapu-senedi), действовали от имени благотворительных организаций и давали поручения нижестоящим должностным лицам (субаши). Живя в Стамбуле или в отдаленных городских центрах, крупные откупщики также предоставляли вместо себя посредников (mutesellim, воевод), которые выбирались по принципу проживания в используемых районах. От одного субподряда к другому, эти посредники наращивают влияние и имущество до такой степени, что доминируют над целыми регионами и образуют там крупные семьи.

В то же время распространение единовременного налога (maktu) вело к институционализации сельских общин, заменивших государственную власть в вопросах безопасности, правосудия и содержания мест отправления культа. Там, где эта институционализация сокращала возможности вмешательства Порты, она благоприятствовала становлению чиновников (аяны, коджабаши (kocabas?), архонты, кнезы). Лишенные или отказавшиеся от своих прежних функций, агенты государства выкупали по низким ценам наделы крестьян, бывших не в состоянии ни сопротивляться налоговому гнету, ни брать взаймы достаточно, чтобы выжить. Именно эти крестьяне затем становятся сельскохозяйственными рабочими, отправляются на поиски работы в город или присоединяются к шайкам разбойников. В Анатолии они образуют новую категорию землевладельцев (derebey). Таким же образом бывшие сипахи присваивают государственные земли (мири) и утверждаются в качестве подрядчиков (deruhdeci) между казной и налогоплательщиками; последним они авансируют все большие суммы. Если же должники оказывались не в состоянии выплачивать долги, их земли отбирались, образуя все более обширные земельные владения (чифтлики; ciftlik).

В Египте беи занимали самые высокие посты после паши. Они монополизировали функции командования (начальник паломнического каравана, управляющий казначейства, заместитель губернатора, капитан порта). Беи и офицеры главных полков (оджаков) опирались на дома, расширенные за счет покупки белых рабов (как в эпоху мамлюкского режима в 1250–1517 годах) или рекрутирования свободных мужчин, прибывших из других провинций. Эти дома обеспечивают воспроизводство правящих элит. Рост влияния военных в откупных хозяйствах укреплял налаженные ими связи с городской торговлей и ремеслами. Социальные границы становятся более проницаемыми. Беи, офицеры и люди из войска стремятся увеличить свое ненадежное жалованье, прибирая к рукам управление вакфом; они проникают в городскую и сельскую знать[231]. Кроме того, помимо жалованья и пенсии, которые теперь можно передавать и отчуждать, офицеры и рядовые получают и оплату за защиту от торговцев. Привлеченное этой выгодой, мирное мусульманское население Каира массово вступает в оджаки янычар. Добавим, что правительство подогревает соперничество среди военных, разделенных на Дома и оджаки. С 1640-х годов в политической жизни доминируют две фракции: Касими и Фикари. Чтобы унять неурядицы, Порта решает время от времени посылать властного и решительного пашу (Ибрагим-паша в 1661 году; Кара Ибрагим-паша в 1670; Исмаил-паша в 1695).

В Ираке в 1619 году офицер (субаши) Бакр захватил власть в Багдаде. Османское правление было восстановлено только после того, как Мурад IV в 1638 году бросил туда военные силы. Зато в провинции Басра установилась автономная династия Афрасиабов. По поручению Порты губернаторы Багдада вытеснили их в 1667 году, однако провинция страдала оттого, что правительство было не в силах справиться с дестабилизирующими действиями со стороны Ирана, волнениями племен и разрушительными последствиями чумы.