Османские страсти (СИ)

Брови Сулеймана грозно сдвинулись и он оторвался от своих картинок. Ибрагим лихорадочно соображал, надо было срочно придумать какую-то вескую причину, почему не смогла прийти любимица повелителя.

- Она… Ах, да, у нее… Критические дни. Да. Дни красной армии. Течка. Ну, в общем, вы поняли, повелитель.

У Сулеймана приоткрылся рот, такого поворота событий он совершенно не ожидал. Некоторое время он напряженно думал, уставившись в одну точку и поглаживая ладонью свою окладистую бороду.

- Тогда… Пусть придет моя рабыня Махидевран. Или, как там ее зовут? Да, Махидевран. Такая худая, вечно зареванная, которая родила мне шехзаде Мустафу. Позови ее.

Ибрагим поспешно поклонился.

- Как прикажет благородный падишах!

Он вылетел из покоев. Далась же Сулейману эта старая, тощая кляча, Махидевран! Султан ее уже лет десять не вспоминал, а сейчас вдруг вспомнил. Внезапно Ибрагима осенила гениальная идея, с которой он поспешил к султану.

- Великий падишах! - Ибрагим поклонился, чуть не до земли. - Смею напомнить вам, что вы сами вчера приказали Махидевран-султан отослать вместе с шехзаде Мустафой в санжак, в качестве наказания за то, что она пыталась отравить вас, меня и весь ваш гарем.

- Как это возможно? - возмутился Сулейман. - Моя наложница пыталась меня отравить? Почему мне об этом ничего не известно?

- Я немедленно проведу расследование, повелитель, - кротко сказал Ибрагим и замер в ожидании дальнейших приказов.

Сулейман грозно хмурился, потом уставился в книжку, на странице которой была изображена голая баба.

- Пусть все виновные, кто бы они ни были, будут наказаны! - вскричал султан. - Так… А кого же я сам буду наказывать сегодня ночью?

- Накажите меня, повелитель! - заюлил Ибрагим. - Давно пора. Я так хреново вам служу…

- Погоди. Ты - мое доверенное лицо, я очень тобой дорожу.

Вот же черт! Ибрагим был готов плюнуть от злости и досады.

- Тогда приведи мне любую рабыню из моего гарема! - распорядился Сулейман. - И скорее, а то у меня скоро яйца лопнут, честное слово. Повелитель я или чмо, в конце концов, из конца в конец?

- Повелитель, - мгновенно нашелся Ибрагим. - Вы должны кое-что знать…

- Говори! - гаркнул султан, уже не ожидая ничего хорошего.

- В гареме - чума, - продолжал хранитель, - наложницы покрываются черными пятнами и мрут, как мухи.

- Как это возможно? - вскричал Сулейман. - Почему мне не доложили?

- Так они только сейчас стали дохнуть, мой султан, - лепетал Ибрагим. - Но я проведу самое тщательное расследование, и все виновные будут наказаны!

- Пусть всем, кто болеют чумой, отрубят головы, кто бы это ни был, даже членам моей семьи! - распорядился Сулейман.

Он опять замолчал и беспокойно заерзал, очевидно, падишаху невыносимо хотелось трахаться.

- А этот, как там его, евнух, Сюмбюль-ага, где он? - нетерпеливо спросил Сулейман. - Приведи его. Раз такой кризис, то и он сойдет.

- Повинуюсь воле благородного падишаха!

Ибрагим опять вышел из султанских покоев и застыл, почесывая голову. Не хватало здесь еще Сюмбюля, этого кастрата, который трахался со всеми стражниками и даже с дворцовым поваром. Через некоторое время Ибрагим вновь вернулся в покои. Сулейман уже разделся и улегся в койку.

- Где Сюмбюль? - грозно спросил он, пронзив хранителя ледяным взглядом своих серых глаз.

- Он… У него понос, повелитель. Да, он так и сказал. Но все виновные будут наказаны и казнены, кто бы то ни был. Я сам, лично проведу расследование… Зато я здоров, повелитель. У меня нет ни месячных, ни поноса, ни чумы. Бля буду. Зуб на холодец.

Ибрагим проворно стащил с себя штаны, задрал халат, вскочил на султанское ложе и повернулся к повелителю своим белым задом.

- Однако, ничего, такая срака, - одобрительно промолвил падишах.

- Ваша покорная шлюшка ожидает наказания, - услужливо сказал хранитель.

Он поспешно придвинулся ближе.

- Она даже чем-то похожа на задницу Хюррем-султан, - пробормотал Сулейман голосом, срывающимся от похоти и страсти.

- Я немедленно проведу расследование, - пробормотал Ибрагим.

Султан приспустил штаны пижамного костюма, обнажил свой внушительного размера, благородный член и засадил его в узкую и девственную дырку Ибрагима-паши. Вот, настал он, звездный час! Ибрагим заскулил, виляя бедрами, принимая в себя жезл султанской власти, и стал проворно подмахивать трахавшему его члену.

- О, повелитель, - стонал он, - как же мне сладко! Проткните меня, накачайте вашей спермой до самых ушей вашего ничтожного, покорного раба! Трахайте меня глубже!

Было больновато, но ничего. Что не сделаешь, чтобы стать великим визирем и уничтожить эту шлюху, Хюррем!

Султан долго толкался, кряхтел, пердел, пускал на спину хранителя слюни, возил ему по его коже своей жесткой, словно мочалка, бородой, пока едкая сперма не излилась Ибрагиму в его истерзанную задницу.

После секса настроение Сулеймана улучшилось.

- А теперь сыграй-ка мне на скрипке, - благодушно приказал он. - Завтра я женю тебя на своей сестре, Хатидже-султан и сделаю великим визирем. Так же, я распоряжусь, чтобы тебе выделили комнату на этаже для фавориток. А потом мы казним всех виновных.