Османские страсти (СИ)

- О, Мустафа, - начала диктовать она, - о душа моя, жена моя. Откуда взялась такая красота? Что за дивный цветок распустился среди кучи говна? О, Стамбул, мой, ишак мой. Ты моя норка, я твоя мышка. Ты дупло мое, а я твоя белка! Ты моя кобылица, а я твой наездник! Ты бутон мой, а я пчела! Я хочу пить тебя, есть тебя, иметь тебя. Приезжай ко мне в Персию, и я насажу тебя на свой железный кол. Крепко целую. Жду ответа, как соловей лета, как алкаш щербета. Персидский шах.

Довольная собой, султанша кивнула, а Рустем взял следующий лист бумаги, и они начали второе письмо.

- О, падишах мой персидский, сладкий персик ты мой, сердце мое, нутро мое, кишки мои, великий член мой. Вся жизнь моя заключена в мечтах о тебе. Ничтожный раб мечтает припасть к ногам твоим, чтобы облобызать их. Пусти меня в рай свой! Я мечтаю пройти по золотому пути в твои покои. Прими меня, оседлай меня, опускай меня, спускай в меня, возлюбленный мой шах! Как же сладок твой трах! Приеду сразу, как только побрею зад. Крепко целую, шехзаде Мустафа.

Они оба перечитали переписку, остались довольны, а потом Хюррем озадаченно вздохнула:

- Нам бы достать личную печать Мустафы, Рустем. Без печати султан может не поверить, что письма эти подлинные.

- Есть печать, госпожа, - услужливо склонившись, залопотал Рустем. - Михримах недавно была в гостях у шехзаде и случайно ее сперла. Вы же знаете, что ваша дочка - неизлечимая клептоманка. Дня не проходит, чтобы она не своровала что-то из чужих покоев или в супермаркете.

Рустем достал печать, они приложили ее к письмам, и Хюррем приказала тут же нести только что состряпанные документы на совет дивана, чтобы немедленно вручить их султану. Рыжая ведьма представляла, какой удар хватит Сулеймана, когда он узнает, что его старший и любимый сыночек спутался с врагом империи - персидским шахом, и мерзко захихикала.

Рустем, радостный, что угодил султанше, вышел из ее покоев и поспешил на совет, справедливо полагая, что шехзаде Мустафе на этот раз пришел конец.

========== Кесем ==========

Султан Ахмед хан хазрет лери, который только что вернулся из Твери, сидел в своих покоях перед столиком и придирчиво перебирал бутылочки с различными ядами, нюхая их содержимое.

- Этот я уже сегодня пил, - бормотал он, - этот тоже. О! Вот этот еще не пил. Он мне обычно хорошо вставляет.

Он жадно глотнул из склянки, довольно крякнул, а потом бросил плотоядный взгляд на свою койку. На ней лежал хранитель султанских покоев Искандер. Волосатые ноги аги были высоко задраны и привязаны к изголовью кровати вместе с руками, а голая задница его уютно покоилась на шелковой подушечке.

Утерев бороду рукавом своей рубахи, султан поднялся и приблизился к хранителю.

- Говори, - потребовал он, - куда ты дел мой унитаз? Спер?

- Да какой унитаз, повелитель? - простонал Искандер. - У вас его отродясь не было! Вы же серите прямо на балконе под деревом!

- Я так называю свою шапку падишаха, придурок. Да, ту самую, такую большую и белую. Куда подевалась моя шляпа? Говори, иначе до смерти затрахаю!

- Вы бы меньше пили яда, повелитель. У вас от него глюки и память пропадает. Вы постоянно теряете все свои вещи, а виноват всегда я! - оправдывался Искандер, ягодицы которого соблазнительно подергивались, вгоняя падишаха в смертный грех.

- Ты - хранитель моих покоев, и должен все знать! - злился султан Ахмед. - Вот скажи, сколько у меня детей? Не знаешь? И я не знаю. Никто не знает, но ты обязан знать!

Он смачно хлопнул Искандера по заднице, потом извлек из штанов свой член и стал пристраиваться к растраханой своими же стараниями розовой дырке хранителя.

- Повелитель, опомнитесь, я же ваш дядя! - напомнил Искандер, будто бы страдая и сопротивляясь, а на самом деле очень довольный вниманием падишаха.

В который раз он уже прятал шапку повелителя, чтобы вызвать его ярость, потому что член у султана поднимался только в гневе. Сегодня эта его хитрость снова удалась, и хранитель, отвернув голову, довольно хихикнул.

- Ничего, был дядя, а станешь тетей! - возбужденно проговорил Ахмед.

Но тут раздался стук в дверь.

- О нет, - с досадой застонал хранитель, - не останавливайтесь, мой султан. Я знаю, где ваш священный унитаз, но не скажу…

- Заткнись, - бросил ему Ахмед и прошел к дверям.

На пороге стояла Кесем-султан. На руках она, впрочем, как обычно, держала белую овцу.

- Опа! - воскликнул Ахмед, помахивая перед своими глазами ладонью. - Что с тобой, милая? Ты же еще вчера была блондинкой?

- Перекрасилась, - недовольно скривившись, пояснила султанша. - Прежний имидж раскритиковали. Ты с кем тут? Опять с моей сестрой?

- Нет, я со своим дядей.

- А ты не знаешь, где наши дети?

- Везде! - в отчаянии воскликнул Ахмед.

И это была сущая правда. Дети султана были везде и заполонили весь дворец, все покои. Несчастный султан не мог понять, откуда они брались, так как никогда не видел Кесем беременной. Однако, с каждым днем их становилось все больше и больше. Ахмед даже не знал их всех по именам.

- Не забываешь ли ты пить свои лекарства? - заботливо спросила Кесем своего царственного супруга.