Османские страсти (СИ)

- Уже все выпил, - покорно доложил султан жене. - Послушай, дорогая, а откуда у тебя это кольцо?

Кесем гордо взглянула на свою руку, которую украшал перстень с большим зеленым камнем.

- Я раскопала сегодня могилу Хюррем-султан и сняла его с трупа, - похвалилась она.

- Правильно, - одобрил Ахмед. - Зачем добру пропадать? Кстати, тебе когда опять рожать?

- Завтра.

- А сегодня?

- Сегодня я уже рожала. Пока, любимый мой султан, пойду в хамам.

Поговорив с Кесем, Ахмед прикрыл дверь покоев и вернулся к своему ложу.

- Так, и где мой унитаз? - низким и чувственным голосом спросил он вновь у своего дяди Искандера, продолжая их любимую, запретную игру.

========== Турхан ==========

Великая султанша Кесем, с ног до головы разнаряженная в шелка, парчу и драгоценности, стояла на своем балконе, прилегающему к ее покоям, и флегматично наблюдала за тем, как по залитому ярким солнцем парку возле дворца гонялся человек, замотанный с ног до головы в соболиные меха и, неистово размахивая руками, при этом орал:

- Тени, тени! Уйдите, проклятые тени! Помогите, спасите! Опять вокруг эти тени!!!

- Как же он надоел мне, в самом деле, к едрене фене! - почти не размыкая губ, низким и чувственным голосом промолвила Кесем, обращаясь к своему фавориту, по совместительству - главному визирю османского государства, Кеманкешу-паше. - Кто этот безумный?

- Так это же наш повелитель всей вселенной, ваш сын, султан Ибрагим! - бросая на нее ошарашенные взгляды, с почтительным поклоном доложил визирь.

- Вот как? - лицо султанши застыло, приняв сходство с маской сфинкса.

Уже много лет она делала дорогостоящие подтяжки и вкалывала в веки и губы ботекс, чтобы, несмотря на преклонный возраст, казаться молодой, отчего лицо ее, хоть и не имело ни единой морщинки, неестественно раздулось.

- Раз так, то его надо казнить! - торжественно произнесла она и оцепенела, наподобие статуй с острова Пасхи.

- Как прикажет великая султанша! - низко поклонился ей Кеманкеш, обтираясь при этом вокруг да около ее подола и стараясь прижаться к юбке госпожи своим восставшим, легендарно огромным членом.

Потом, немного подумав, великий визирь добавил:

- Только… Не сочтите за непочтение… Жаль его казнить, ведь он же такой красивый!

- Нда? - выдавила из себя Кесем. - Хорошо. Только потом его все равно необходимо будет непременно казнить! И смотри, чтобы ни капли крови не пролилось, ведь это же член великой османской династии!

- Хорошо говорить, - пробормотал опечаленный Кеманкеш, через штаны почесывая свое могучее хозяйство, - только вот этого я точно не могу пообещать вам, султанша. Ну, так я могу идти осуществлять ваш приказ?

Кесем величественно ему кивнула в знак согласия и обратила безжизненный взгляд на своего верного евнуха, Хаджи-агу. Тот подобострастно согнулся и замер в ожидании дальнейших распоряжений.

- Так… - она раздумывала. - Если сейчас мой главный визирь Кеманкеш-паша убьет султана Ибрагима, то мой сын повелитель султан Мурад должен попросить кадия издать об этом соответствующий указ! Не так ли, Хаджи-ага?

- Все это так, великая султанша, - угрюмо отозвался евнух, - вот только есть кое-что, о чем вы должны знать. Ваш сын, шехзаде Мурад, давно уже мертв!

- Как??? - Кесем покачнулась и, чтобы устоять на ногах, ухватилась тонкими пальцами, унизанными кольцами, за поручни лоджии. - Как так? Кто посмел?

- Вы же сами отдали об этом приказ, великая султанша, - удрученно скрючившись, трагическим тоном сообщил об этом Хаджи.

- А почему я это сделала? - напряженно спросила у него Кесем, уставившись на фонтан, бьющий в самом центре парка выпученными, как у жабы, глазами.

- Ну, как же! Ведь именно он отдал указ убить ваших сыновей - Мехмеда, Сулеймана, Орзана, Селима и Касыма! Вы терпели, терпели все это блядство, а потом вас вдруг переклинило, и вы казнили самого повелителя вселенной султана Мурада, прямого виновника всех этих бед!

- И сколько же сыновей у меня теперь осталось? - озабоченно спросила Кесем, чувствуя, что от этой внезапно открывшейся ей истины весь мир рушится у нее под ногами.

- Боюсь, что уже нисколько. Наш султан Ибрагим-безумный - самый младший и последний из всех ваших шехзаде. И того можно почти считать мертвым. Вон, взгляните сами, султанша, Кеманкеш-паша уже поймал нашего падишаха и потащил его в кусты. Более пяти минут повелитель уж точно не протянет… Я бы сам даже и трех не протянул…

- Постой, - Кесем сосредоточенно нахмурилась, будто бы пытаясь вспомнить для себя что-то крайне важное. - Но ведь у меня был еще один сын, шехзаде Атике! Где он и что с ним? Отвечай, негодный, пока я не зашила тебя в мешок и не бросила в холодные воды Босфора!!!

“Да чтоб тебя побрало с твой болезнью Альцгеймера!” - от души чертыхнулся про себя Хаджи-ага, а вслух самым почтительным образом доложил:

- Простите, султанша, но вы должны кое-что знать. Атике вовсе не шехзаде, это же ваша дочка!

- Но, как же так, - взволновалась Кесем, - ведь я всегда думала иначе! Как такое могло случиться?

- На все воля аллаха, султанша, - в замешательстве развел руками евнух. - Писей не вышла…