Османский узел

Представители Милана и Флоренции, этих почти состоявшихся вассалов, пускай до официального признания сего факта могут пройти ещё долгие годы. В таких случаях лучше всего «поспешать медленно». Но если Милан представлял Фабрицио д’Арранте, известный мне лишь как одно из доверенных лиц Катарины Сфорца, герцогини Миланской, то человек, представляющий интересы герцогства Флорентийского был слишком хорошо известен не столько тут, сколько в моём времени. Никколо Макиавелли и этим всё сказано. Пока ещё молодой, находящийся в начале своего пути, но одним своим тут присутствием доказывающий, что настоящий гений пролезет наверх как при аристократической республике, так и при монархии.

Хамелеон, циник, интриган, редкая сволочь и… гений. В свои двадцать шесть лет он уже плавал, как рыба в воде во всех архивных документах, знал сильные и слабые стороны союзников и врагов Флоренции, готов был по мере надобности подкупать, выпрашивать, посылать наёмных убийц или обещать разного рода услуги. Разумеется, сам факт данного обещания не стоил для Макиавелли ровным счётом ничего. Слова — они не более чем сотрясение воздуха для подобного типажа. Здесь, в этой ветви реальности он начал свой путь наверх, предоставив Пьеро I качественную подборку компрометирующих бумаг на тех видных жителей Флоренции, кто не был изгнан после восшествия Медичи на престол, но потенциально мог представлять опасность. Но не просто подборка оказалась в руках великого герцога Флорентийского, а ещё грамотным образом оформленная, с выделением наиболее важных нюансов и возможности их применения в той или иной ситуации. Затем успехи в обнаружении скрытых сторонников Савонаролы, несколько дельных советов относительно скорейшего встраивания в герцогство полученных после победы над Францией земель. Посольство к князю Пьомбино, который вынужденно стал вассалом Пьеро Флорентийского, опасаясь за сохранность своего маленького княжества, зажатого между Сиенской республикой и Царством Божьим Савонаролы. Никколо умел правильно себя подать и стать если не незаменимым, то очень полезным.

И вот очередное поручение, по результатам которого молодой Макиавелли мог сделать ещё один шаг вверх, по ступеням власти. Целеустремлённый молодой человек, у которого здесь шансы… куда больше, нежели было в известной мне истории.

Почему я даже не пытался забросить удочку на предмет перетащить этого гения интриг и дипломатии к себе в Италию? Опасения… Несмотря на все свои таланты, синьор Никколо Макиавелли был личностью крайне неоднозначной. Его идеалы, о которых я был вполне себе осведомлён из нескольких авторских книг сего выдающегося флорентийца, недвусмысленно показывали, что монархия — отнюдь не та форма правления, к которой тот испытывает симпатию. А уж какие тараканы копошатся внутри гениального разума… выяснять было малость боязно. Потом — да, бесспорно. Но не теперь. Пусть пока трудится на благо Флоренции, я же присмотрюсь. Вдобавок, личности подобного типажа становятся хоть немного более надёжными, если сами предлагают свои услуги, а не их уговаривают включиться в работу на конкретной стороне бесконечной «игры во власть».

И двое последних — Янош Корвин и Георгий IV Черноевич, князь Славонский и господарь Зеты соответственно. Оба прикатили в Приштину, но мотивы разные. Да и надежды тоже ни разу не одинаковы. Корвин то полноценный участник Крестового похода, выполнивший всё, что от него требовалось. Нанёс удар с венгерского направления, оттянул на себя определённую часть османских войск, помешал султану сконцентрировать против нас совсем уж огромное число войск. Магнит для сербских граничар опять же. Они, ненавидящие османов лютой ненавистью, охотно включили свои отряды в войско князя Славонского, рассчитывая на победу крестоносцев и освобождение своей страны от завоевателей. Правильно рассчитывали, чего уж. Отсюда и соответствующее воздаяние, в том числе и самому Яношу Корвину.