Османы. История великой империи

В 1415 году в Румелии вдруг объявился Мустафа-челеби, точнее – человек, называвший себя этим именем. «Мустафу» сразу же поддержали император Мануил и валашский господарь Мирча, до которых уже дошло, что в большой политической игре они ставили не на того игрока. Обоих правителей не сильно интересовало, кем был на самом деле их протеже – настоящим шехзаде или же самозванцем, важно было посеять очередную междоусобицу в доме Османов. Великим визирем при «Мустафе» стал Джунейд Измироглу, которого султан Мехмед назначил санджакбеем Никопола.

Мирча I предоставил в распоряжение «Мустафы» небольшое войско, с которым тот попытался возмутить Румелию, но успеха не достиг и был вынужден бежать в Константинополь. Весной 1416 года «Мустафа» предпринял новую попытку захвата власти, но осенью того же года был разбит султанскими войсками и снова укрылся в Византии. Понимая, что Мануил будет использовать своего «карманного» претендента на султанство еще и еще, Мехмед заключил с императором соглашение, согласно которому пребывание Мехмеда и Джунейда в заключении щедро оплачивалось – ежегодно Мануил получал от Мехмета триста тысяч акче. Византийские правители сильно нуждались в средствах и можно было надеяться, что столь солидная плата удержит их от использования «Мустафы» против Мехмеда. Эта история будет иметь продолжение, но уже при сыне и преемнике Мехмеда султане Мураде II, а мы пока перейдем к следующему испытанию, выпавшему на долю Мехмеда.

В свое время Муса-челеби назначил своим кадиаскером известного суфия[61] шейха Бедреддина. Победив Мусу, Мехмед обошелся с шейхом весьма милостиво – сослал его в Изник, где тот получал ежемесячно тысячу акче и мог жить в свое удовольствие, предаваясь на досуге благочестивым размышлениям. Однако же шейх вынашивал мечты о справедливом переустройстве мира, и эти мечты нашли отклик в сердцах крестьян, которым при Мехмеде жилось не очень-то сладко – восстановление государства требовало значительных средств, поэтому налоги росли и росли, а кроме того, крестьян часто привлекали к общественным работам, не считаясь с сельскохозяйственным календарем. Благо было только одно – в Анатолии наконец-то установился прочный мир, но людям несвойственно ценить то, что у них есть, они предпочитают сокрушаться по тому, чего нет. Крестьяне вспоминали благословенные времена правления султана Баязида, а беи надеялись вернуть себе власть, отнятую у них Мехмедом. Кроме бывших правителей бейликов, Мехмедом были недовольны многие представители тюркской знати рангом пониже – Иса и Муса довольно щедро раздавали своим сторонникам земельные наделы, которые Мехмед отбирал как незаконные пожалования самозванцев. В итоге восстание, поднятое мюридами[62] шейха Бедреддина в Измире и Манисе, поддержали и низы общества, и его верхи. Западная Анатолия[63] была избрана в качестве плацдарма неслучайно, поскольку здесь особенно были недовольны действиями султана Мехмеда. Откликнувшихся на призыв не смущали такие «революционные» идеи Бедреддина, как требование обобществления имущества и провозглашение концепции единого Бога для мусульман, христиан и иудеев.

В Манисе восстание удалось подавить довольно быстро, но в Измире оно очень скоро приняло характер гражданской войны, в которой местные власти терпели поражение за поражением. Сам Мехмед, при всех своих достоинствах, в военном деле был не особо искусен, да и не к лицу было султану лично выступать против нечестивых мятежников. Подавление восстания было поручено великому визирю Баязиду-паше, который в свое время был наставником юного Мехмеда, а после сражения у Анкары помог ему утвердиться в Амасье. У султана Мехмеда I не было более верного и более надежного сановника, чем Баязид-паша.

Баязид-паша действовал решительно и жестко, но ему не сразу удалось переломить ход событий. Полностью восстание было подавлено лишь в 1420 году и финальным «аккордом» стала казнь мятежного шейха, повешенного в греческом городе Сере. Впрочем, есть мнение, что шейх был повешен годом или двумя раньше, а раскрученный им маховик восстания продолжал вращаться без своего вдохновителя. Но, так или иначе, опасное восстание было подавлено, и последний год своей недолгой жизни султан Мехмед I провел спокойно, без потрясений. Скончался он в Бурсе 26 мая 1421 года, не дожив до сорока пяти лет.

Известно, что у Мехмеда I было две супруги – Эмине-хатун и Шехзаде-хатун, а также наложница-рабыня Кумру-хатун. Эмине-хатун была дочерью Насреддина Мехмед-бея Дулкадирида, бейлик которого находился в южной Анатолии, а отцом Шехзаде-хатун был Делиддар Ахмед-паша, правитель небольшого бейлика в северной Анатолии. Историки спорят о том, кто был матерью султана Мурада II – Эмине-хатун или Шехзаде-хатун. Большинство склоняется к Эмине-хатун, но полной ясности в этом вопросе нет.