Основание. От самых начал до эпохи Тюдоров

Собрав первый парламент своего царствования в Вестминстере весной 1275 года, Эдуард еще сильнее усилил хватку на горле королевства. Всего в ассамблее принимало участие около 800 представителей, и это был самый большой парламент из всех, когда-либо созванных. Эдуарда на самом деле можно считать первым королем, который использовал этот орган правления в конструктивном ключе. Он предложил членам парламента представить на рассмотрение жалобы о злоупотреблении положением или плохом управлении, причем некоторые из этих жалоб, без сомнения, были использованы для того, чтобы урезать власть слишком сильных лордов. Эти жалобы, известные как «петиции» и с этого времени направляемые в парламент, должны были использоваться на судебном трибунале. Вскоре петиции стали поступать со всего королевства. Их было слишком много, и они затруднили работу парламента, но была у них одна ценная функция: они позволили королю увидеть, что происходит в разных частях его королевства.

В то же самое время требование короля собирать больше налогов выделило рыцарей и горожан в отдельную группу: в конце концов они были теми, кому предстояло собирать деньги со своих городов и широв. Поэтому они начали проводить свои совещания в здании капитула Вестминстерского аббатства и отделились от прелатов и баронов. Они еще не были палатой общин, но у них были общие интересы. В сущности, они представляли собой парламентский комитет, в надлежащем порядке подчиненный парламенту как высшему органу. Король не всегда призывал их, но постепенно их значимость росла. Епископы и магнаты все еще решали великие дела государства, но рыцари и горожане были голосами тех, с кого собирали налоги (не заставило себя ждать время, когда их разрешение и надзор стали жизненно важными). Следует подчеркнуть, что города и ширы сами не направляли в парламент своих представителей. Именно король призывал рыцарей и горожан; он налагал на своих подданных обязанность появляться в парламенте, где мог командовать ими и облагать их налогами. Когда они послушно выполняли королевскую волю, он их распускал.

Созвав парламент 1275 года, Эдуард потребовал от лордов, рыцарей и горожан введения налога на экспорт шерсти; с того времени король получал по шесть шиллингов и восемь пенсов с каждого тюка, вывозимого из страны. В один миг его финансовое положение улучшилось. Он отдал долги банкирам Риккарди из Лукки. В другом законодательном акте король обложил данью евреев, но об этом мы поговорим в главе 20. На том же самом парламенте был принят длинный и сложный акт, известный как Первый Вестминстерский статут, по которому король намеревался «восстановить забытые законы, которые не использовались из-за слабости его предшественников»; этими забытыми законами были, разумеется, те, которые подразумевали строгий королевский контроль или требовали его. В том же стремлении к королевскому господству Эдуард заменил большинство шерифов графств людьми, которых он знал и которым доверял.

Эдуард I, в отличие от своих предшественников, не имел великой империи. Вместо нее у него было королевство, которое он стремился сплотить и укрепить. В первую очередь он отправился в Уэльс, где выстроил ряд замков, которые все еще стоят. Замки Эдуарда были чудесными творениями, отчасти задуманными как воплощения рыцарской романтики. Король чувствовал сильную тягу к мистической истории Артура и рыцарей Круглого стола; претендуя на родство со своим знаменитым предшественником, он также претендовал на власть над всем островом. Артур был известен как «последний император Британии». Тем не менее многие считали, что он был уэльским или британским королем, сражавшимся с саксонскими завоевателями. Ходили слухи, что он не умер, а просто ушел на покой и что вернется снова, чтобы уничтожить врагов Уэльса. Такая новость не обрадовала бы английских солдат Эдуарда.

Поэтому то, что Артур умер и навсегда ушел с поля битвы, должно было каким-то образом быть подтверждено. К счастью, тела Артура и Гвиневры чудом были обнаружены в подвалах аббатства Гластонбери во время царствования Генриха II. Теперь Эдуард постановил, что тела должны быть извлечены из земли и помещены в великолепные саркофаги. Эдуард и его жена завернули тела Артура и Гвиневры — если это действительно были их тела — в шелка, а потом поместили в усыпальницу черного мрамора. Их черепа были выставлены на всеобщее обозрение. Они были определенно мертвы. Вера в силу прошлого была так сильна, что потребовалось прибегнуть к тщательно разработанным ритуалам.