Основание. От самых начал до эпохи Тюдоров

Но такие рациональные действия иногда имели неожиданные последствия. Распространение по всей стране единой королевской судебной системы создало условия для развития общего права. Национальный закон взял верх над местными традициями. Когда закон становится единым, он может в самом деле стать «общим» для всех. Чтобы подчеркнуть эту теорию ius commune (общего права), использовались специальные фразы: так, выражения «как это принято в Англии» или «согласно традициям этой страны» становятся стандартными формулами. Люди могли свести закон к порядку и к утверждению прецедента, он мог систематизироваться и стандартизироваться. Одна из самых важных работ по юриспруденции в истории страны «Трактат о законах и обычаях королевства Английского» (Tractatus de legibus et consuetudinibus regni Angliae) Ранульфа де Гленвиля была написана в царствование Генриха II. Не случайно, что история «правовой памяти» была начата во время правления старшего из выживших сыновей Ричарда I, в 1189 году. Генрих действовал в своих интересах, но его действия больше, чем что-либо еще, развили послушание закону и обеспечили согласованное применение норм права. Он не имел никакого интереса к реформам и никак их не планировал. Король действовал исключительно в частных, эгоистических интересах, и его толкала вперед только сила обстоятельств. Он не имел никакого понятия о том, куда могут завести эти действия, только ожидал того, что они будут приносить ему все больше и больше денег. Так зародилось мощное изящество английских законов. Генрих создал систему, которая работает до сих пор.

Еще один неожиданный результат дала новая судебная процедура. Одной из функций судей было разрешать споры о собственности. Кто-то покушается на чужую землю — такой была одна из самых распространенных проблем в XII веке, когда большие и маленькие лорды постоянно пытались расширять свои владения. Судьи должны были созвать двенадцать местных жителей, которые могли бы дать совет по делу. По поводу происхождения английского суда присяжных все еще идут споры, и некоторые относят его еще к англосаксонскому периоду, но в XII веке мы, по крайней мере, можем наблюдать его систематическое использование. В течение пятидесяти лет жюри стало использоваться и в криминальных делах. Суд присяжных заменил суд поединка или сурового испытания. Стороны, вовлеченные в такие процессы, призывались в суд с помощью исковых заявлений, которые в тот период приняли стандартную форму. Исковое заявление стоило шесть пенсов. Юридическая система страны создавалась выбранными наугад, непредсказуемыми средствами.

Все сошлось воедино. Создание королевского закона, который иначе можно назвать национальным, потребовало появления группы умелых юристов, чтобы толковать и исправлять принципы законодательства. В XI веке профессиональных юристов не было, а судьи являлись попросту слугами короля. В царствование Генриха II такие вакансии закрылись навсегда. К концу XII века «сведущих в вопросах права» обучали в Оксфорде. Вокруг судов в Вестминстере образовались импровизированные «юридические школы». Вскоре появилась группа так называемых людей закона. Они создали профессию, имеющую множество ролей и градаций. Они ели и пили вместе на разных постоялых дворах и в трактирах, которые позже превратились в «Линкольнс-Инн», «Грейс-Инн» и т. д.

Один из парадоксов Средневековья — это существование чрезвычайной жестокости и беспорядка одновременно со стремлением к формальности и иерархии; Англия во многих отношениях была страной беззакония, но также она была и страной сутяг. Люди любили закон так же, как его не уважали; им его все время было недостаточно. Он утешал и успокаивал. Он представлял власть и традицию, пусть даже над ними и насмехались. Закон был словно доносящийся откуда-то голос короля, хотя если бы вы пришли в Вестминстер-Холл в судебный день, вы бы просто погрузились в бормотание голосов:

— Помимо всего прочего, я поражаюсь тому, что вы не понимаете сути дела.

— Суть дела — словно мишень для удара копьем. В нее трудно попасть.

— Не спорьте со мной об этом уложении. Я был одним из тех, кто его создал.

— Это принцип талиона, око за око, зуб за зуб!

— Аристотель мне друг, но истина дороже.

Пол в зале был покрыт охапками душистых трав, чтобы заглушить тяжелый дух множества людей и узников. Судьи носили с собой полотняный шар, пропитанный отварами аниса и ромашки.