Основание. Пятый пояс

Пришлось и попетлять. То, что на первый взгляд, когда спала завеса иллюзии, казалось ровной каменной поверхностью, на деле оказалось исковеркано битвой: тут и там встречались выбоины в камне, обломки оружия и даже кости. И если обломки и кости Седой после проверки сдвигал в сторону, то выбоины, иногда больше похожие на глубокие ямы или трещины в скале, он обходил стороной.

Самая широкая трещина встала у нас на пути, когда мы уже поравнялись со статуей, оказались под ней, когда она поднялась в небо над нами. Но ни задирать голову, восторгаясь величием творения Древних, ни любоваться ей у меня не было сил.

Мы находились слишком близко к статуе и серому, пульсирующему свечению у её подножия. Тому самому свечению, которое омывало пять Сердец Стихии и рождало поток стихии этапа Повелителя. И если раньше этот поток разделялся по всему склону, вливаясь в шесть проходов ловушки, то здесь, вплотную, давил едва ли не всей своей мощью только на моих змеев. Кольцо моих змеев было слишком большим, слишком много принимало на себя марева стихии.

Седому понадобилось лишь два вдоха, чтобы оценить препятствие, а затем он повернулся ко мне и сообщил:

— Влево трещина быстро сужается и место, где мы можем перетащить всех — близко. Вправо трещина уходит почти не уменьшаясь, нам понадобится не меньше трёхсот вдохов, чтобы добраться до узкого места.

Я остановился, опираясь на Пронзатель, и сам бросил взгляд вправо, влево.

Седой даже приукрасил правду. Как по мне, то справа этот удар, расколовший монолит скалы под ногами статуи, когда-то и нанесли. Мне кажется, в ту сторону трещина не то что не уменьшается, а даже становится чуть больше и тянется, тянется и тянется, чтобы затем резко оборваться.

Не выход. Слишком долго идти, держа удар стихии.

Я в очередной раз попытался заставить одного из больших змеев разделиться на мелкие, и в очередной раз не сумел заставить его сделать это. Всё, как всегда, неприятность никогда не приходит одна. Или не неприятность, а испытание Неба? И если уж ты столкнулся с испытанием Неба, и оно настоящее, то доведёт тебя до предела и заставит перешагнуть его. Лишь бы не надорваться, делая это в десятый раз подряд.

Облизав пересохшие губы, не столько ответил, сколько приказал:

— Влево. Так быстро, как это только возможно.

Седой кивнул и тут же швырнул в ту сторону артефакты проверки. Они вылетели из его пальцев, покатились, стуча и подпрыгивая на камнях, кое-где взметая за собой фонтаны пыли.

— Чисто.

Нам повезло. Ещё до того, как мы добрались до узкого места, в себя пришёл Рутгош. А уж в три пары рук они быстро перекидали всех на ту сторону трещины. Не пришлось идти до её конца.

Едва мы начали удаляться от статуи, как я едва ли не шкурой ощутил, что поток стихии уменьшается. Да и глазом это было заметно — серое марево в эту сторону било слабей, несло в себе меньше разноцветных искр и нитей. Вот только на плечах у меня к этому времени лежал уже целый холм.

Но я сумел продержаться до границы, где этот поток стихии обрезало, словно его не было. Сумел продержаться, сделать после неё ещё сто шагов и только потом позволил этой тяжести раздавить меня.

Я ещё услышал испуганный возглас Седого, который преодолел даже боль наказания:

— Магистр!

А затем горы завалились набок, упали, скрылись, открывая вместо себя синее, ледяное небо, через миг исчезло и оно, закрытое раззявленной пастью моего змея. Я успел ещё заметить его алый, пронзительный взгляд, а затем змей ударил меня в грудь, снося восприятие и вбивая меня в моё же тело.

Только привычная темнота, расчерченная меридианами и звёздами узлов, в этот раз оказалась залита тревожным и ярким синим светом. Я крутнулся, не понимая, что он означает, но буквально через вдох догадался — змей, ударивший мне в грудь намного больше моего тела — я внутри змея, вокруг сияние его тела, стихии, что его наполняет.

Невольно я усмехнулся — змеи так стремились вернуться в меня, а вышел пшик — я не могу вместить их выросшие тела — это невозможно.

Повёл бесплотной рукой своего призрачного духовного тела. Это простое движение принесло с собой новое открытие — моё тело заполняло не только сияние тела змея, но и плотный светящийся туман — моё движение заставило его клубиться, правда, клубиться на ветру — туман быстро сносило в направлении движения тела змея, если я верно понимал.

Похоже, змей, пусть и не влезал в моё тело, но всё же старался отдать мне часть накопленной им стихии. Я глянул в сторону второго средоточия, без какого-либо удивления обнаружив, что оно заполнено стихией под завязку, до предела.

Вздохнув, направил поток стихии из него к ближайшему нераскрытому узлу. Затем ко второму и к третьему. Свечение стихии в средоточии на миг потускнело, но тут же восстановилось — поток отдаваемой змеем стихии с запасом перекрыл все мои расходы.