Основание современных государств

Места в Национальном собрании в первую очередь делились на три секции в зависимости от политических симпатий депутатов. Слева, на скамьях, расположенных высоко у стены палаты, сидели якобинцы, которых теперь часто называли "горой"; депутаты, сидевшие в этой секции, стали, таким образом, "монтаньярами". Крайние справа - жирондисты, которые с некоторой неохотой заняли места, освободившиеся у тех, кто питал роялистские симпатии. Между жирондистами и якобинцами, как с точки зрения морали, так и физически, находились депутаты Равнины; это были умеренные, которые в совокупности обеспечивали баланс сил. Таким образом, в публичных галереях, почти всегда заполненных простыми жителями Парижа, можно было легко определить местонахождение любимых фракций, даже если они не всегда понимали, о чем идет речь.

Если жирондисты выступали за конституционную монархию и, позднее, за республику, в которой защита и укрепление свободы личности были бы главной задачей государства, то якобинцы строили свои политические принципы, прежде всего, на концепции "общей воли" Руссо.

 

Однако те, кто впоследствии разделился на эти фракции, поначалу были согласны во многом. Например, в январе 1789 г. священник Эммануэль Сьес, впоследствии отказавшийся от сана, опубликовал памфлет "Что такое третье сословие?", в котором задал три вопроса тем, кто будет избирать депутатов в Генеральное собрание. Он также дал ответы, которые впоследствии стали грубым и готовым катехизисом во время первых столкновений с монархией:

 

1 Что такое "Третье сословие"? Все.

2 Что было до сих пор в политическом устройстве? Ничего. 3 Чего оно хочет? Стать чем-то.

Затем Сийес определил третье сословие таким образом, что его принадлежность к нему стала тождественна категории "гражданин", что исключало дворянство и духовенство до тех пор, пока они не откажутся от всех своих особых прав и отличий.

 

Под третьим сословием понимается совокупность граждан, принадлежащих к общему порядку. Тот, кто обладает какой-либо правовой привилегией, покидает этот общий порядок, выступает как исключение из общего закона и, следовательно, не принадлежит к третьему сословию... В тот момент, когда гражданин приобретает привилегии, противоречащие общему закону, он уже не принадлежит к общему порядку. Его новый интерес противостоит общему интересу; он не имеет права голосовать от имени народа.

 

Далее он пишет:

 

Кто же осмелится сказать, что Третье сословие не содержит всего того, что необходимо для создания полноценной нации? Это сильный и крепкий человек, у которого одна рука все еще в цепях. Если убрать привилегированные сословия, то нация от этого станет не хуже, а лучше. Что же представляет собой Третья? Все, но все скованное и угнетенное. Что было бы без привилегированных порядков? В результате страх перед реформой злоупотреблений внушает аристократам больше страха, чем стремление к свободе.

 

Сийес утверждал, что единственным правильным действием для третьего сословия было бы не иметь ничего общего с двумя другими сословиями, а немедленно превратиться в национальное собрание. Так, конечно, примерно и произошло в действительности. В первые два года революции относительное единство третьего сословия было усилено их общей оппозицией монархии - не как институту, поскольку большинство депутатов желало сохранить ее в той или иной форме, а роялистам, стремившимся повернуть революционный процесс вспять. В этот период их единство укреплялось также относительной умеренностью притязаний

 

Собрание оказало влияние на политическую экономику страны. С одной стороны, собрание устранило многие феодальные препятствия на пути развития национального рынка и тем самым реализовало самые горячие чаяния реформаторов короны. С другой стороны, отмена феодальных привилегий и титулов предлагала дворянам стать гражданами более могущественного государства, а не мелкими лордами сельских поместий. Пока существовала монархия, эта умеренная политика обеспечивала безопасность революции, объединяя фракции, которые впоследствии должны были разорвать друг друга.