Основание современных государств

Таким образом, лидер принимает на себя политическую власть, идентичную той, которую осуществляли Пророк и имамы. Хотя последние значительно превосходят уламу по духовным достоинствам, политическая власть, связанная с исполнением исламского закона, в остальном одинакова.

Все это, в свою очередь, опиралось на концепцию "разума" Хомейни, которая первоначально появилась в его анонимно изданной в 1942 г. книге "Кашф аль-Асрар" ("Открытие тайн"). Обращаясь к гипотетическому светскому человеку, презирающему исламскую мысль, Хомейни писал

 

Этот неразумный человек считает само собой разумеющимся, что религиозные люди попирают правила "разума" и не уважают его, тем самым обнаруживая свое собственное невежество. Разве не религиозные люди написали все наши книги по философии и основам юриспруденции? Разве не они рассматривали тысячи философских и теологических вопросов в свете разума и интеллекта? Разве не эти лидеры богословия считают разум одним из обязательных вопросов?

 

Однако Хомейни осторожно заметил, что эта концепция разума не является приглашением к дискуссии об интерпретации религиозной доктрины; напротив, он призвал, чтобы защитники шиитской ортодоксии должны "железной хваткой разбить по зубам эту безмозглую толпу" и "мужественными шагами растоптать их головы".

Таким образом, политическая мысль Хомейни использовала тысячелетнюю озабоченность шиизма дварфов возвращением Скрытого имама, а пока - примат духовного лидерства в построении правильного исламского общества. Улама - это регенты, которые должны править в его отсутствие. Принятие власти религиозным лидером смирялось осознанием того, что он будет править только вместо Сокровенного Имама. Поскольку исламский закон уже был известен во всей своей полноте, лидер был лишь проводником самоисполняющейся божественной воли; по сути, у лидера не было ни личной воли, ни личных амбиций. Один из популярных лозунгов восстания подчеркивал это временное правление: "Революция будет продолжаться до возвращения Мехди, повелителя эпохи". Для фундаменталистского духовенства и его последователей "революция была направлена к божественному предназначению, и с этой целью они ... стремились искоренить зло и продвигать революционные/религиозные добродетели". Сама революция предвещала скорое возвращение Скрытого Имама. Для подготовки к этому возвращению исламская община должна быть очищена и подготовлена, все остатки безнравственности и коррупции шахского режима должны быть искоренены. Многие последователи Хомейни стали называть его "имамом", что ставило его в один ряд с шиитским пантеоном. Ходили слухи, что сам Хомейни напрямую общался со Скрытым Имамом и что его руководство революцией, таким образом, утверждает это движение как выражение и реализацию Божьей воли. Те, кто выступал против революции, были не просто политическими соперниками, а "вероотступниками", с которыми "нужно было поступить в соответствии с религиозным кодексом греха".

Хотя большинство других Великих аятолл выступили против шахского режима и поддержали революционное движение, они так и не приняли богословские новации Хомейни как правильную или даже правдоподобную интерпретацию шиитской веры. Хотя их оговорки редко предавались огласке, они не одобряли его теорию клерикального лидерства, его очевидное неприятие коллегиальных консультаций между коллегами по шиитской иерархии и, пожалуй, больше всего - его настойчивое требование непосредственного участия духовенства в осуществлении политической власти. Наиболее сильная критика исходила от аятоллы Шариатмадари, чьи многочисленные азербайджаноязычные последователи доминировали в большей части северо-западного региона Ирана. По поводу участия духовенства в политике Шариатмадари сказал: "В исламе нет положения о том, что улама должен непременно вмешиваться в государственные дела". Такое вмешательство оправдано только в том случае, если парламент может принять закон, нарушающий шариат, или если ни один светский лидер не может поддержать общественный порядок. В противном случае улама не должен "вовлекать себя в политику... Мы [духовенство] должны просто советовать правительству, когда то, что оно делает, противоречит исламу... Обязанность правительства - управлять. Не должно быть прямого вмешательства со стороны духовных лидеров". Шариатмадари лишь тщательно изложил традиционное шиитское учение, которое на практике ограничивало формы, в которых другие ведущие шиитские аятоллы могли открыто выражать и иным образом реализовывать свое несогласие. Таким образом, приход Хомейни в политику вызвал незначительную политическую оппозицию со стороны консервативного духовенства, хотя оно отвергало его доктринальные новации и четко понимало его политические намерения.