Основания новой науки об общей природе наций

Эти Мифы Дионисий Лонгин решается поддерживать только при помощи подпорок в виде философических аллегорий, т. е., иными словами, эти Мифы в таком виде, как они звучали, распеваемые Грекам, не могли доставить Гомеру славу Основателя Греческой Цивилизации; таким образом, с Гомером снова возникает та же самая трудность, которую выше, в «Примечаниях к Хронологической Таблице», мы выставили против Орфея, называемого Основателем Греческой Культуры. Все перечисленное выше было свойственно самим греческим народам, в частности последнее: когда основывались эти народы, как нам доказала это Естественная Теогония, Греки были благочестивыми, религиозными, чистыми, сильными, справедливыми и великодушными, и такими же они создавали Богов; позднее, через много лет, когда затемнились Мифы и испортились нравы (как это подробно было рассмотрено в Книге «О Поэтической Мудрости»), тогда Греки по себе стали считать развратными и Богов (соответственно той выставленной выше Аксиоме{564}, что люди естественно связывают темные или сомнительные законы со своими страстями или пользой), ведь они боялись, как бы Боги, столь противоположные им по нравам, не оказались столь же противоположными и их молитвам, – как об этом говорилось в другом месте. XVI. И даже больше того, Гомеру по праву принадлежат те две огромные привилегии, которые на самом деле составляют одну: что только Гомер умел изобретать, как говорит Аристотель, поэтическую ложь и, как говорит Гораций, поэтические характеры; поэтому Гораций провозглашает, что сам он – не Поэт, ибо он или не может или не умеет найти то, что он называет colores operum{565}, – это значит то же, что и поэтическая ложь, о которой говорит Аристотель: у Плавта мы читаем obtinere colorem{565bis} в смысле «так говорить ложь, чтобы она со всех точек зрения имела вид истины», а таким и должен быть хороший Миф.

Кроме этих Привилегий, Гомеру подобают и все другие, данные ему другими учителями Поэтического Искусства: что Гомер несравним XVII. в своих диких и лесных сравнениях, XVIII. в своих грубых и свирепых описаниях битв и смертей, XIX. в своих сентенциях, насыщенных возвышенными страстями, XX. в своем языке, преисполненном наглядности и блеска. Все это было характерно для Героического Века Греков, во время которого и благодаря которому Гомер был несравнимым Поэтом, ибо в век крепкой памяти, сильного воображения и возвышенного ума он вовсе не был Философом. XXI. Поэтому ни Философии, ни Поэтические и Критические Искусства, появившиеся позже, не могли создать такого Поэта, который хотя бы отчасти мог сравняться с Гомером. А вот что имеет еще большее значение: он во всяком случае заслужил три следующие данные ему бессмертные похвалы: XXII. Во-первых, что он был установителем Греческой Цивилизации; XXIII. Во-вторых, что он был Отцом всех других Поэтов; XXIV. В-третьих, что он был Источником всех Греческих философий. Ни одна из этих похвал не могла быть воздана тому Гомеру, каким его до сих пор считали. Ни первая – потому, что он появился через тысячу восемьсот лет после

Девкалиона и Пирры, когда посредством браков начала основываться Греческая Цивилизация, как это было доказано на протяжении всей книги «О Поэтической Мудрости». Ни вторая, так как, несомненно, до Гомера процветали такие Поэты-Теологи, как Орфей, Амфион, Лин, Мусей и другие; среди них Хронологи поместили Гесиода и заставили его на тридцать лет опередить Гомера; другие Героические Поэты также были до Гомера, как утверждает Цицерон в «Бруте»; их перечисляет Евсевий в «Евангелическом приготовлении»: это – Филаммон, Фамирид, Демодок, Эпименид, Аристей и другие. Ни, наконец, третья, ибо, как мы подробно и полностью доказали в Книге «О Поэтической Мудрости», Философы не находили в Гомеровых Мифах своей Философии, а вкладывали ее в них; однако сама эта Поэтическая Мудрость[234] своими Мифами дала повод Философам размышлять о самых высоких истинах, а также удобный способ для выражения их (соответственно тому, что мы обещали вначале и показали во всей Книге II).

Поэмы Гомера оказываются двумя великими Сокровищницами Естественного Права Народов Греции

Но прежде всего благодаря нашему Открытию прибавляется еще одна блистательнейшая хвала Гомеру – XXV, что он был первым Историком, дошедшим до нас из всего Язычества, XXVI. поэтому отныне и впредь его Поэмам должно быть оказано самое высокое доверие, так как они являются двумя великими Сокровищницами обычаев Древнейшей

Греции. Таким образом, с Поэмами Гомера произошло то же самое, что и с Законами XII Таблиц: ведь как последние (поскольку их считали Законами, данными Солоном Афинянам и от них перешедшими к Римлянам) скрывали от нас до сих пор Историю Естественного Права Героических Народов Лациума, так и Гомеровы Поэмы, считавшиеся творением отдельного человека, величайшего и редкостного Поэта, скрывали от нас до сих пор Историю Естественного Права Народов Греции[235].