Основания новой науки об общей природе наций

Начиная с закона Публилия Филона, в котором Римский Народ был провозглашен свободным и абсолютным Носителем Власти, как было сказано выше, авторитет Сената стал подобен авторитету опекуна, соответственно праву опекунов подтверждать сделки опекаемых, остающихся хозяевами своего имущества (это право называется auctoritas tutorum). Сенат подтверждал народу представленную формулу закона, до того уже намеченную в Сенате; подобно тому, как осуществляется авторитет опекунов по отношению к опекаемым, так и Сенат должен был присутствовать вместе с одновременно присутствующим в общих собраниях народом; самым актом присутствия народ предписывал закон, если он был желателен; в противном случае народ мог подтвердить старый закон, probare antiqua, а это значит то же самое, что он не желал нового; все это было установлено для того, чтобы народ, предписывая законы, по слабости своего разумения не нанес какого-либо общественного вреда; потому предписывание законов регулировалось Сенатом. Поэтому также Цицерон совершенно правильно определяет формулы законов, предлагаемые Сенатом народу чтобы он их установил, как perscriptae auctoritates, а не как личный авторитет (auctoritas), например, опекунов, которые своим присутствием подтверждают сделки опекаемых; ведь подтверждение надолго сохраняется в написанном виде, а именно это означает слово perscribere, в противоположность исковым формулам, записанным начальными буквами (per notas), т. е. так, что они были непонятны для народа. По сообщению Ливия, Закон Публилия установил, что отныне и впредь авторитет Сената valeret in incertum comitiorum eventum{581}.

Когда в конце концов Республика перешла от Народной Свободы к Монархии, тогда последовал третий вид авторитета – он заключается в доверии или почтении к Мудрости: Авторитет Совета; отсюда Юрисконсульты при Императорах назывались auctores. Таким должен быть авторитет Сенатов при монархах: последние совершенно и абсолютно свободны следовать или не следовать тому, что им советуют Сенаты.

Три вида понимания права

Было три вида Понимания Права. Во-первых – Божественное, доступное одному лишь Богу; люди о нем знали лишь постольку, поскольку оно было им сообщено в откровении: сначала Евреям, потом Христианам – во внутренней речи сознания (так как то были слова Бога – чистого сознания), а также во внешней речи как Пророков, так и Иисуса Христа Апостолам (через них она стала известна Церкви); Язычникам – в ауспициях, оракулах и других телесных знаках, представляющихся божественными указаниями, так как считалось, что эти знамения идут от Богов, последние же, согласно верованиям Язычников, состояли из тела. Таким образом, в Боге, который является чистым разумом, разум и авторитет – одно и то же; поэтому в хорошей Теологии божественный авторитет занимает то же самое место, что и разум. Здесь следует удивляться Провидению, которое в первые времена, когда люди Язычества не понимали разума (выше было доказано, что происходило это в состоянии Семей), допустило их впасть в заблуждение, признать вместо разума авторитет ауспиций и руководствоваться такими мнимыми Божественными Советами, соответственно следующему вечному свойству: там, где люди в вещах человеческих не видят разума, и еще того больше, если они видят ему противоречащее, они успокаиваются на неисповедимости установлений, скрытых в бездне Божественного Провидения. – Вторым пониманием был Государственный Смысл, называемый Римлянами civilis aequitas; выше, в Аксиомах{582}, Ульпиан определил нам его так: от природы оно известно не каждому человеку, но лишь немногим опытным Правителям, которые умеют усмотреть то, что необходимо для сохранения Рода Человеческого. Такая мудрость от природы была свойственна Героическим Сенатам, и прежде всего Римскому Сенату, Мудрейшему во времена Свободы, как аристократической, когда плебс был совершенно отстранен от обсуждения общественных дел, так и народной – в течение всего того времени, когда народ в общественных делах направлялся Сенатом, т. е. до времен Гракхов.

Королларий о Государственной Мудрости /древних Римлян