Основатели (СИ)

Лорд Селвин, похоже, искренне полагал, что оказывает ей великую честь. Реувен, оскорбленная до глубины души, задохнулась от возмущения и едва удержалась от резких слов. Титаническим усилием она выдавила из себя учтивый отказ. Селвин посмотрел на Реувен так, словно та отказалась от мешка, набитого золотом, но с легкостью отпустил — верно, он и в самом деле невысоко ее ценил. Реувен подозревала, что лорд Этельберт забыл об их разговоре, как только она вместе с остальными покинула замок — но сама Реувен никак не могла забыть обиду, которую Селвин, сам того не ведая, ей нанес. Стояла ясная погода, они ехали через мирные зеленые земли по хорошим дорогам, с припасами, которых хватит на весь остаток пути, а то и дольше — но Реувен всё это было не в радость. Снова и снова в памяти всплывали слова лорда Селвина. Реувен покинула квартал волшебников, окончательно убедившись, что там, среди почтенных магов, живущих по старинным обычаям, ее никогда не станут воспринимать всерьез; она надеялась, что в другом, более открытом и более свободном внешнем мире ее талантами и ее мудростью не станут пренебрегать. И что в итоге она получила? Лишь презрение и непонимание. Мало того, что лорд Селвин отказался увидеть в ней наставника (уж точно в тысячу раз лучшего, чем невежественный рыцарь, не умеющий даже читать!) — так еще и решил, что Реувен будет польщена предложением стать его служанкой. И так — с горечью понимала Реувен — будет всегда: с любым лордом, с любым магом, с любым мужчиной…

Громкий вскрик отвлек Реувен от ее безрадостных размышлений — то Бени свалился с подводы, на которой ехал вместе с Этельстаном. Дело было так: Бени, забравшись на подводу поближе к новому члену их разношерстной компании, всю дорогу с любопытством его разглядывал. Завести разговор у Бени никак не получалось: Этельстан был малый немногословный и по большей части молчал, сосредоточенно управляя волом. Наконец, не выдержав, Бени спросил Этельстана шепотом:

— А у тебя правда есть хвост?

У Бени и в мыслях не было ничего дурного, но Этельстан (которому, должно быть, не в первый раз задавали этот вопрос) ужасно разобиделся.

— Нет у меня никакого хвоста! — выкрикнул он срывающимся голосом — и не успел Бени и глазом моргнуть, как слетел с подводы.

— И поделом тебе, — беззлобно хохотнул Годрик. — Нечего моего ученика дразнить.

Бени встал, потирая ушибленную руку — он свалился набок, на мягкую траву, и ему было не столько больно, сколько обидно. Нащупывая в рукаве куртки волшебную палочку, Бени мстительно прикидывал, кого бы напустить на Этельстана — оводов, ос или и тех, и других; но тут Элазар, проезжавший мимо, дернул Бенциона за ухо:

— Не вздумай!

— Но рабби Элазар! Он первый спихнул меня с подводы! — попытался было возразить Бени.

— Это подвода его отца, — сказал Элазар раздраженным шепотом. — И волы его отца, и припасы его отца; мы теперь путешествуем на деньги его отца, и надеюсь, его отец и впредь будет помогать нам, когда мы станем обустраиваться в Хогвартсе. И потому мне совсем не нужно, чтобы этот высокородный сопляк передумал ехать с нами из-за того, что его закусали твои оводы — или кого ты там задумал на него наслать.

Бени хотелось плакать от обиды, но он глотал слезы, чтобы другие не заметили.

— Что же мне тогда делать, учитель Элазар?

Элазар наклонился к Бени с седла.

— Придумай, как отплатить ему, — посоветовал он, — но так, чтобы никто не понял, что это твоих рук дело.

Вечером, когда они остановились отдохнуть и перекусить, Этельстан обнаружил у себя в питье комок мух. Всё бы ничего, да только он уже успел выпить половину.

— А ты не глазей по сторонам, — сказал ученику Годрик, — а гляди, что пьешь и что ешь. Так и дохлую крысу съесть недолго. Помню я одну историю, которая приключилась с моим приятелем Хьюбертом Крысоловом, когда мы с ним на пару охраняли купцов, идущих в Палестину. Из-за того случая его Крысоловом и прозвали… — и разомлевший от сытной еды и доброго питья Годрик пустился в воспоминания.

*

Однажды, едва они, хорошенько выспавшись и поев, тронулись в путь, Годрик отчего-то забеспокоился.

— Послушайте, — он поднял руку, призывая спутников прислушаться. — Что это за звук? Сдается мне, у нашей повозки с колесом неладно. Эй, братец вор, — обратился он к Краучу, — будь любезен, погляди, что там стряслось. А то не хватало еще оказаться без колеса в чистом поле.

— Безмерно счастлив услужить благородному сэру рыцарю, — поклонился Крауч, тряхнув вихрастой головой. Нелепо вскидывая ноги, он подбежал к остановившейся повозке, присел на корточки, внимательно осматривая колесо; потом легко, как кошка, скользнул под повозку и сказал оттуда своим спутникам:

— Благодарение Господу и всем его святым, колесо в полном порядке!

— Ну, слава Богу, — вздохнул Годрик. — А что это ты делаешь под повозкой?

— Жена весела, да муж угрюм, — ответил Крауч. — Колесо цело, да ось треснула — вот-вот переломится.

Годрик нахмурился.

— Как же нам быть, братцы? — он оглянулся на Элазара. — Со сломанной осью мы далеко не уедем.