Основная операция

РПКСН шел в кромешной темноте, и чем закончится его путешествие, было не известно никому. В пятистах метрах выше метался потерявший цель «тигр». Отстрелив второй радиобуй, Шелковский озабоченно запрашивал базу: «К-755» оторвался маневром по глубине. Прошу разрешения для продолжения преследования опуститься до предельной". Ответ долго не давали. Он матерился на весь центральный пост и монотонно повторял запрос. Наконец пришла шифрограмма: «В связи с техническими характеристиками „К-755“ дальнейшее преследование нецелесообразно. Следуйте прежним курсом». Такое решение вызвало у командира новый взрыв ругательств. Команда его вполне понимала: досадно, когда дичь уходит из-под самого носа.

Нецензурные выражения раздавались и в Главкомате ВМФ.

— Эти долбо… упустили «барракуду»! — налившись кровью, шипел пока еще адмирал флота Истомин. — И что ты теперь думаешь делать?

Вопрос адресовывался пока еще контр-адмиралу Косилкину. Оба понимали, что последние дни носят красивую черную форму с большими золотыми звездами. Поэтому Косилкин ответил вполне честно:

— Нести заслуженное наказание. Нынче под трибунал никого не отдают, объявят взыскание, в крайнем случае уволят. И на гражданке жить можно. И есть где… — он подмигнул старшему по званию: оба уже обзавелись виллами на берегу Эгейского моря.

— Так-то оно так… А как быть с корейцами?

Косилкин пожал плечами.

— Или сделать возврат, как честные люди, или не делать, как сейчас принято повсеместно. Лично я склоняюсь ко второму варианту.

Опустив голову на руки, Истомин тяжело задумался. Раньше потерять такую должность значило потерять все: власть, возможности, персональный автомобиль и мобильную связь, солидный кабинет и дачу, орду вышколенной прислуги и готовых к услугам подчиненных… Сейчас положение изменилось, ибо это «все» можно купить за деньги, а деньги у него имеются. Значит, ничего страшного для него не произойдет.

— Что выяснилось по Ракушке? — не поднимая головы, спросил он.

— Очень интересный расклад: накануне и во время угона там находился Калядов с поручением от Государственной Думы — что-то по поводу экологии. Тесно общался с Чижиком, а как только лодка вышла из бухты, тут же улетел. На Чижика он имел большое влияние: все на базе говорят, что тот его боготворил.

— Кто такой этот Калядов?

— Порученец и доверенное лицо Поплавского.

— Постой, постой! — вскинулся Истомин. — Этот старый пес был на приеме, когда мы говорили с корейцами! Делал вид, что дремлет в кресле! Вот сука! Он перебил нам игру! Он выхватил наш кусок! Все проблемы из-за него! Да за такие дела…

— До старика обычным образом не дотянуться. Только если бросить в атаку взвод морской пехоты. А вот с Калядовым надо решать. Ваше слово…

Губы адмирала флота сжались в тонкую линию, острую, как лезвие мотинского ножа.

— А чего тут долго думать… Кусок забрали, если так и оставить — следующий заберут. Урок должен быть, чтобы люди поняли: так делать нельзя.

— Понял, — кивнул Косилкин.

В этот день судьбу Калядова обсуждали еще в двух серьезных организациях. Генерал Верлинов показывал свою схему «Восьмой — Ежик и Паганель» заместителю главного военного прокурора, старательно растолковывая, как она расшифровывается и какие фамилии укладываются в приведенные псевдонимы.

— Это пока версии, основанные на оперативных материалах, — сказал наконец прокурор. — Для возбуждения уголовного дела, а тем более ареста никаких процессуальных доказательств нет. Сейчас ведь не тридцать седьмой год…

— Наши годы тоже войдут в историю, — буркнул генерал, поднимаясь. — Как антипод тех: разгул всепрощенчества и безнаказанности.

— Информация о несанкционированном выходе «барракуды» поступила в московскую резидентуру ЦРУ от агента Восьмого, — докладывал начальнику ГРУ полковник Голубовский. — Обычно Восьмой поддерживал контакт с афинским резидентом, но ввиду срочности нарушил свои правила. Сообщение передано в тот же день, когда в Москву вернулся некто Калядов, который по поручению Думы проверял экологию в в/ч 0752. На этот момент он являлся чуть ли не самым информированным человеком по данному вопросу. Ранее Калядов систематически выезжал в Грецию по служебным и коммерческим делам.

Когда он замолчал, генерал-полковник задумчиво постучал пальцами по столу.

— Это только догадки. Не могу же я идти с ними к министру! Надо подработать его еще…

— Есть! — как и положено, ответил Голубовский, прекрасно понимая, что никаких дополнительных данных «подработка» не даст. Вряд ли шпион напишет явку с повинной, если как следует не взять его в оборот.