Основной компонент

Когда трудный подъем остался позади, наш отряд отчаянных безумцев занял удобные для атаки места и замер в ожидании. В качестве основного оружия мы решили использовать автоматы, но они совершенно не годились для начала боя. Чтобы операция увенчалась успехом, нужно запереть колонну. «Духи» в горах Афгана особо не парились, били из РПГ по первой и последней машине – и привет, карасики! А мы чем хуже?

Я тихим свистом подозвал Янека. Ему, как самому сильному, доверили нести одну из базук, остальные я решил оставить на всякий случай: мало ли пригодятся при штурме фабрики. Сзади зашуршали камешки, чуть позже слева от меня возник цыган с гранатометом в руках. Я забрал у него тяжелую трубу с деревянными рукоятками и поручил оберегать Марику от неприятностей и шальных пуль. Янек чуть ли не бегом отправился изображать из себя ангела-хранителя в надежде на благодарный взгляд или сестринский поцелуй.

Прошло еще несколько минут. Беркут с прежним величием нарезал круги над ступенчатым ущельем, как само воплощение спокойствия. Стылый ветер завывал в расщелинах, со скоростью курьерского поезда срываясь с отрога ближайшей скалы. Вместе со снежной пылью он растекался по маленькому плато, трепал волосы, швырял порошу в лицо.

Костлявая рука холода пролезла за воротник и зашарила по спине, вызывая мурашки. В прозрачном небе светило солнце, но толку от него не было. Я лежал на голых камнях, чувствуя, как тепло медленно покидает тело, и всматривался слезящимися от ветра глазами в извилистую ленту горного шоссе в ста метрах под нами. Дорога проходила по широкому выступу ущелья и, благодаря частым ветрам, была свободна от снега.

Скоро в противный свист ветра и пронзительный крик пернатого хищника вклинился посторонний звук. Низкий и басовитый, он походил на далекое рычание горного медведя.

Я ткнул Алексея локтем в бок, почти беззвучно прошептал: «Слышишь?» – и сосредоточился на растущей из трещины в скале кривой сосенке. Я давно заприметил это дерево, как ориентир, и теперь ждал, когда головной автомобиль каравана достигнет заданной точки.

С каждой секундой рев моторов становился громче. Скучающее без дела эхо с радостью подхватило его, раздробило на множество осколков и теперь, с ловкостью опытного циркача, умело жонглировало ими.

Спустя четверть минуты из-за поворота показался полугусеничный бронеавтомобиль «Ганомаг» с пусковыми контейнерами системы залпового огня на угловатых бортах. В открытом корпусе находилось семь пехотинцев: один стоял за укрытым бронещитками пулеметом, остальные сидели на идущих вдоль кузова узких скамейках.

Бронетранспортер полз с черепашьей скоростью. За ним нанизанными на нитку бусами плелись тентованные грузовики с эмблемой-зигзагом на радиаторной решетке. Всего я насчитал пять штук, значит, наш отряд мог пополниться человек на семьдесят, не больше. Замыкал колонну трехколесный БМВ Р-75 с пулеметчиком в коляске и еще одним пехотинцем позади мотоциклиста.

Я дождался, когда броневик приблизится к дереву, привстал на колено и закинул базуку на плечо. Через несколько мгновений в прорези визира показалась наклонная бронеплита моторного отсека. Я задержал дыхание, крепче вдавил упор в плечо и нажал на спусковой крючок.

Ракета с ревом вылетела из ствола. Через секунду на месте бронеавтомобиля с оглушительным грохотом вспухло желто-красное огненное облако, из которого во все стороны полетели гнутые железяки.

Слева и справа захлопали одиночные выстрелы – это морячок и француз били из трофейных карабинов. Алексей стрелял по экипажу мотоцикла, а Луи дырявил кабины грузовиков.

Я отбросил ненужную теперь трубу гранатомета, подхватил автомат и перевалился через край плато. Притормаживая каблуками сапог, покатился вниз по склону. Впереди шумным потоком неслась каменная река. Отдельные обломки горной породы то и дело выскакивали из серой массы лососями на нересте и снова сливались с грохочущей лавиной.

Страха не было. Вместо него внутри меня поселилась холодная ярость. Мне еще не доводилось стрелять из боевого оружия вне тира, но я неоднократно участвовал в срайк-больных сражениях и пейнтбольных битвах, а потому имел хоть какое-то представление о тактике ведения боя. Исторические реконструкции с применением тяжелой техники военного лихолетья тоже не прошли для меня даром.

Конечно, игры в войнушку – это не то же самое, что участие в реальных боевых действиях, но мне казалось, я справлюсь с поставленной самому себе задачей. Возможно, моя уверенность зиждилась еще и на том, что я, путем слияния наших с реципиентом сознаний, получил опыт и навыки барона. Валленштайн оказался парнем не промах. Он не только метко стрелял из всех имеющихся на вооружении немецкой армии типов личного стрелкового оружия, но и умел обращаться с пушками полевой и зенитной артиллерии.

Из «опелей» горохом посыпались пехотинцы. Огрызаясь автоматным огнем, они попытались спрятаться за грузовиками, но это удалось не всем. Партизаны стреляли на удивление метко. Число валяющихся в разных позах на каменистой дороге фигурок в серых шинелях стремительно росло.