Основополагающие упражнения

«Сказано: отречение – основа медитации… Пошлите нам свое благословение, чтобы мы не цеплялись за богатство и славу!» Мы должны время от времени сверяться с этими основополагающими вещами. Мерилом этому может быть сопоставление абсолютного примера Миларепы и состояний обычных людей: это позволит нам самим судить о степени нашего тщеславия и привязанности.

«Сказано: преданность – голова медитации… Дайте ваше благословение, чтобы я развил неподдельную преданность!». Итак, непривязанность – это ноги медитации, тогда как преданность, связанная с готовностью учиться, – это её голова. Если мы не видим Ламу существенно выше нас самих, то, может быть, нам лучше заняться чем-то другим. Если же у нас есть подлинная преданность, если мы понимаем, что Учитель – это пример совершенства, и хотим стать такими, как он, то это и произойдёт. Если мы воспринимаем всё на чистом уровне, то ум будет раскрываться и развиваться; если же мы будем оставаться лишь скептиками, то сможем просидеть сто лет на коленях у Будды, а наше восприятие останется для него закрытым. При жизни Будды был один монах, который провёл в его обществе сорок лет, не особенно развившись. Он просто был убеждён, что единственная разница между ним и Буддой – это то, что Будда ночью светится.

Лама – это тот, кто даёт нам ключ к сокровищнице поучений. Хотя Будда-природа всегда являлась сутью нашего ума, Лама впервые открывает нам её. Подобно зеркалу, он показывает нам наше собственное лицо и берёт из океана Учения именно то, что полезно для нас здесь и сейчас.

Далее мы желаем, чтобы в нас зародилась непоколебимая преданность. Есть три уровня преданности. Сначала возникает преданность Учению, в результате мы стремимся к познанию, и наконец наши сомнения полностью растворяются. Тогда больше не играет никакой роли, сидит Учитель на высоком троне и выглядит святым или действует сильно и решительно, вытряхивая учеников из облюбованного ими «мирка святости». Мы просто уверены, что он знает, что делает.

Даже лучшим представителям нашей линии трудно было вначале развить высшую форму преданности. Им нужно было отбрасывать умничанье, как в случае Миларепы: так хорошо выдержав свои очищения, он, однако, был весьма обескуражен, когда Марпа потребовал от него вызвать бурю с градом. Он, конечно, повиновался, но потом собрал несколько мышей и птиц, убитых градом, и принёс их Марпе со словами: «Посмотри, ты заставил меня создать много плохой кармы». «Правда?» – ответил Марпа, щёлкнул пальцами, и все зверюшки расползлись и разлетелись восвояси. Когда Учитель делает что-то необычное или, на первый взгляд, вредное, то он должен обладать силой совладать с последствиями, чтобы они могли превратиться в часть пути для существ. Он должен уметь обратить вспять возможный вред. Если Учитель на это не способен, то ему лучше придерживаться того, что считается общеполезным или общепонятным. Если мы поддерживаем свою связь, говорим мантру Кармапы и следим за своей мотивацией, то можем быть уверены, что силовое поле Кармапы сопровождает нас повсюду, даже тогда, когда мы не можем сами до конца разобраться в ситуации.

«Сказано: само погружение состоит в том, чтобы не отвлекаться…». Многие поначалу думают, что, когда в медитации возникают мысли, – это плохо. Думая так, мы не освободимся от своих концепций. Может быть, у нас и получится в течение первой пары минут медитировать без мыслей, но затем всплывает мысль, и мы думаем: «Я ведь не должен думать». И тогда это уже две мысли. От любой попытки делать что-то неестественное всё становится только хуже.

Поэтому важно получить об этом правильные поучения. Состояние без мыслей – это пространство ума, состояние с мыслями – его ясность, и оба эти состояния – аспекты его неограниченности. Ум совсем без мыслей, чаще всего, туп и сонлив.

Джампел Зангпо, ученик Шестого и учитель VII Кармапы, говорит, что главное – не мысли или свобода от них, главное – естественно покоиться в том, что есть. Тогда мы можем относиться к мыслям как к шуму играющих соседских детей: то есть мы отмечаем их в уме, но не заботимся о них. Мы также не думаем, что хорошие мысли должны остаться, а плохие -уйти. Мы просто видим, как это увлекательно, что они вообще могут возникать, что их суть всегда свежа и нова – даже тогда, когда снова и снова всплывают одни и те же привычные мысли.