Основы флирта с обнаженным оборотнем (ЛП)

— Прости. Мне надо было сразу повиниться. Я очень сожалею, что оставил тебя. Думал, что справлюсь. И ведь знал, что, укусив тебя в тот первый раз, поставив на тебе метку, я уже никогда не смогу создать пару с кем-то еще…

— Что? — удивилась я.

Купер пожал плечами.

— Так уж устроены оборотни. Как только мы помечаем партнера, назад хода нет. Тут дело скорее в магии, чем в науке, но после того, как мы ставим метку на своем избраннике, наши ДНК уже не могут совмещаться ни с кем иным. Волки соединяются на всю жизнь.

— И ты ушел, зная, что у тебя, возможно, никогда не будет детей? Что ты никогда не найдешь другую?

— А я и не хочу другую.

Я шлепнула его по плечу.

— Болван.

Он притянул меня ближе.

— Я люблю тебя. Не могу быть вдали от тебя. И плевать, что это делает меня эгоистом. С тобой я счастлив. Только в тебе я сейчас вижу смысл жизни. И даже не будь ребенка, все равно чувствовал бы то же самое. И пока я не разберусь в том, что происходит, пока не пойму, не я ли убиваю людей…

— Не ты, — твердо сказала я, взяла его за подбородок и заставила посмотреть в глаза.

Он кивнул, но мне показалось лишь для того, чтобы меня успокоить.

— Так или иначе, но пока я не удостоверюсь, тебе от меня никуда не деться.

— Я знаю, что ты поступил так, как считал правильным, — признала я. — У тебя были благие намерения, пусть вел ты себя как последняя сволочь.

— Надеюсь, ребенок переймет твою страсть к перлам, — вздохнул он.

— Хорошо. — Я обхватила его руками и не выпускала, словно тем самым могла заставить сдержать обещание. Потом уткнулась в шею и пробормотала: — Когда ты в последний раз мылся? Хотя бы примерно?

— Не знаю. Где-то неделю назад катался в ручье, — пожал он плечами и возмутился, когда я сморщила нос. — Я бегал в зверином обличье, клял себя на чем свет стоит и предавался отчаянью, а не спа-салон посещал.

— Прости, — повинилась я. — Я люблю тебя, несмотря на пикантный аромат мужественности.

— Теперь ты меня просто облагодетельствовала, — проворчал он. Я рассмеялась. Желудок Купера заурчал.

Я закатила глаза, переступила через цветы и, хихикая, вошла в дом.

— Как смотришь на то, что я приготовлю блинчики, а ты пока примешь душ?

— Зависит от обстоятельств. А вдруг это уловка, чтобы я расслабился, а ты опять засветишь мне кулаком?

— Я легонько шлепала, а не била кулаком.

— Сожалею, но моя ушибленная голова говорит об обратном.

***

Купер вышел из душа и выглядел он гораздо бодрее, чем когда-либо на моей памяти. А поджидавшая его огромная стопка блинчиков только улучшила его настроение. Я сидела рядом, пока он задумчиво жевал, явно пытаясь подобрать нужные слова.

— Знаю, что не имею права спрашивать, но почему я чую здесь запах Алана?

— Верно, — мягко сказала я. — Ты не имеешь права спрашивать.

— Мо.

— Алан приходил. Ничего не случилось, — сообщила я, понимая, что для всех нас будет лучше, если я преподнесу отредактированную версию событий.

На меня Купер, возможно, и не рассердится, а вот Алану едва ли так повезет. Мне только того не хватало, чтобы Купера арестовали за то, что он оторвет голову федеральному должностному лицу посреди Мэйн-Стрит. — Он ясно дал понять о своих чувствах, но я сказала, что воспринимаю его только как друга. Не могу утверждать, что не рассматривала вариант с Аланом, чтобы просто забыть тебя. Чтобы отомстить. Но когда дошло до дела, я просто не смогла. Тебя не вычеркнуть из моей жизни, Купер. Ты прочно обосновался в ней.

Радостная, благодарная улыбка озарила лицо Купера.

— Бьюсь об заклад, что Алана такой поворот не обрадовал.

— Вообще-то, если не считать брани в твой адрес, во всем остальном он оставался джентльменом. Чего нельзя сказать о неком самодовольном оборотне, который оставил на мне свою отметину, чтобы застолбить территорию. И помочился на мой порог — который, кстати, будет отмывать из шланга.

Купер пробубнил с набитым ртом:

— Да, да. Я не такой возвышенный, как Алан. Уверен, это будет согревать его душу долгими ночами.

— Это гадко.

Глава 21 Полный покой

Если кто-то и обсуждал внезапное возвращение Купера в Гранди, то не в моем присутствии. Ни у кого не возникло сомнений в том, что мы помирились. Каждое утро мой надзиратель являлся в бар и тихой сапой приглядывал за мной и своим подрастающим чадом. Подлетал и выхватывал у меня из рук любой мало-мальски тяжелый предмет. Заставлял устраивать регулярные перерывы, чтобы давать отдых ногам, и рычал на всех, кто смел говорить со мной не елейным тоном. Когда он попытался уговорить Эви сократить мой рабочий день, мы обе велели ему заняться своими делами. Серьезно, всему есть предел.

Веселая, энергичная, словоохотливая я снова трудилась на кухне. Друзья словно вздохнули с облегчением. Разговоры вошли в привычное русло. Возобновились шутки. Казалось, все были так рады видеть прежнюю Мо, что не отваживались приставать с расспросами. И только Линетт дулась больше обычного.