Основы гуманной педагогики. Книга 5. Учитель

Комиссия решила пригласить учителя, чтобы тот подробно рассказал о своей методике.

Накануне вечером Алексей Александрович попытался написать доклад для комиссии. Он долго мучился, но доклад у него не получился – он просто не мог вспомнить, как, с помощью каких приёмов и методов учил своих учеников. В нём было только одно радостное переживание: он одаривал детей светом своей жемчужины.

Философия его изменилась давно. Бесследно пропали рассуждения о случайностях, о ненужности и отрешённости. Все его мысли шлифовали сейчас идею о предназначении и о служении. Он понял весь смысл человека-Пути, ибо сам стал Путём. Он понял ещё, что сияющая жемчужина заключена в сердце каждого, она и есть Путь для человека. У каждого свой Путь. А жемчужина, которая в Алексее Александровиче, тянет, зовёт его к детям – это его Путь.

Беда в том, что многие не знают о своей жемчужине, не верят в неё, не ищут её в себе. А ещё большая беда заключается в том, что учителя и воспитатели, сами не веря в свои жемчужины, не помогают детям уберечь их в себе.

Ещё он убедился, что каждый, оказавшись в беде, получает руку помощи. Но рука эта ненавязчивая, невидимая. Надо прилагать усилия и научиться «птичьему» языку, чтобы принять весть.

В его зарождающейся философии выросла идея, в которую он поверил всем сердцем: каждый ребёнок есть рука ведущая для какого-то взрослого.

Было уже поздно, когда вдруг зазвенел звонок.

Пришёл мальчик.

– Ну как, готов к завтрашнему дню? Комиссия тебя не пугает? – спросил он.

Алексей Александрович объяснил ему, что не может написать доклад.

– А зачем тебе доклад? – подбодрил мальчик. – Дай говорить своему сердцу.

– Я так и сделаю, но там много недоброжелателей…

– Что значит «недоброжелатели»? Они ведь точилки для твоей смелости и убеждённости! Напомню тебе: «Привет трудностям, ими мы растём». Слушай, ты лучше расскажи мне о твоём любимом учителе. Был же у тебя один такой?

– Да, был. Но зачем тебе рассказ о нём в такое позднее время? Не пора ли тебе спать?

– Не знаю, зачем. Но я пришёл к тебе попросить именно об этом. Потом я пойду спать.

– Что тебе рассказать, даже не знаю…

– Расскажи о самых ярких воспоминаниях.

– Ну хорошо, раз ты так хочешь. Это была она. Пришла к нам в седьмом классе. Я был тогда круглым двоечником. Учителя говорили мне, что не переведут в следующий класс. После первого сочинения она сказала мне: «Мальчик, у тебя поэтический дар!» И, понимаешь, я начал писать стихи и нести ей. Она ставила мне пятёрки за сочинения, и я был как окрылённый на её уроках. А однажды, когда мы писали очередное сочинение, она подошла ко мне, наклонилась, я почувствовал запах её нежных духов, и шепнула мне на ухо: «Мальчик, мои пятёрки краснеют рядом с двойками. Как быть?» И я нашёл, как быть: начал зубрить физику, химию, математику, английский язык. Учителя были вынуждены ставить мне тройки, а то и четвёрки и пятёрки. Так я не дал пятёркам по литературе краснеть перед двойками.

– Здорово, – сказал мальчик, – расскажи ещё.

– Однажды я понёс ей домой кипу тетрадей для контрольных работ. Хотел сразу уйти, но она не отпустила меня. «Сынок, пообедаем вместе», – сказала она. Обратилась именно так: «сынок». В детдоме так ко мне никто не обращался. Я почувствовал материнскую теплоту и заплакал. Она успокоила меня и сказала, что я ей как родной сын. У неё не было детей. Ты понимаешь сейчас, зачем я поступил на литературный факультет?

– Здорово! – опять сказал мальчик. – А как она выглядела?

– Сейчас представлю… Она была невысокого роста, с округлым красивым лицом, с седыми волосами; она носила элегантные платья со старинной брошью. Улыбка у неё была обаятельная… Она светилась добротой и мудростью.

– Здорово. Светилась добротой и мудростью! – повторил мальчик слова Алексея Александровича. – Она жива?

– Нет, к сожалению, – грустно произнёс Алексей Александрович.

– Обидно… Но она порадуется тебе.

Мальчик пошёл к двери.

– Спокойной ночи, – сказал он на прощанье.

***

Комиссия собралась в кабинете директора.

Минут десять члены комиссии при закрытых дверях обсуждают процедуру и регламент заседания. Затем вызывают Алексея Александровича.

Он входит. Оглядывает своих коллег. Никто не улыбается ему и не подаёт никакой намёк на поддержку и сочувствие, кроме учителя литературы – тот кивает головой в знак приветствия. «Ну что же, – подумал он, – у меня своя жемчужина, и отходить от Пути не собираюсь».

Завуч опережает всех.

– Расскажите, как вы умудрились пойти на такое! – говорит она тоном обвинителя.

Но директор поправляет её.

– Алексей Александрович, ваш 1 «А» показал уровень и подготовку второго класса, и стоит вопрос, чтобы детей перевести прямо в третий, минуя второй. Такой опыт нам ещё неизвестен. Не могли бы вы сообщить нам, как вы достигли такого успеха?

Все ждали, что Алексей Александрович выступит перед комиссией с длинным докладом. Но он не оправдал их ожиданий.

Он молчит минуты две-три, и это напрягает обстановку.

– Начинайте, мы вас ждём! – с нетерпением бросает завуч.

Но Алексей Александрович, видимо, не слышит её.